— Не знаю, как это — говорить бегло, — сказал Каталин. — Когда я говорю по-французски, меня все понимают.
— Это я и хотел услышать.
— Какого рода работа?
— Из области «больше ничего не остается, и почему бы не рискнуть». Одна из твоих любимых.
— К чему эти заезды насчет французского языка? — спросил Каталин. — Если намечается работа в Париже или Марселе, так и скажите.
Адвокат рассмеялся: ничего себе, вот это парни раскатали губы.
— Есть такая страна — Камерун называется, — непрозрачно пояснил он.
Каталин присвистнул:
— А нет задания попроще? Для блондинов, например.
Павел Живнов остался спокойным. Даже тень равнодушия накрыла его лицо, когда адвокат вкратце объяснил суть задания.
— Одна операция прикрывает другую. Наша настоящая цель — международный преступник. Нет, не его ликвидация — это было бы верхом триумфа. Этот человек хитер, как лис. Попытки внедрить в его отряд агента спецслужб заканчивались неудачей. Наша задача разведывательная. Материалы, собранные нами, помогут спецслужбам покончить с Вергельдом.
Вот в чем дело, пронеслось в голове Живнова. Пожалуй, только сейчас он осознал объем и сложность операции. В любой другой ситуации он назвал бы ее уникальной. Может быть, мешали мысли об адвокате. А ведь минуту назад он думал: «Какого черта адвокат взвалил на себя фактически „миротворческую“ миссию, название которой могло в любой момент поменяться: например, „миссия невыполнима“?» Он даже обернулся на Каталина. Они могли рискнуть и не раз рисковали своей головой, но какого черта Николаев, юрист по образованию, тянет натуральную пустышку? Приличных денег он с нее не поимеет, славы тоже не сыщет. Что осталось?
Он перебрал в голове скудный набор «адвокатских терминов». Вознаграждение по договору и премия за успех, собственно, «гонорар успеха». Адвокат защищает не своего клиента, но его права. Судебные издержки, затягивание дела по инициативе адвоката — все это из его кармана. А в этом деле он, похоже, уже проявил инициативу. Как он будет выглядеть в глазах своих коллег, судей, обвинителей, если откажется от этого дела?
Но вот все прояснилось: пустышка оказалась пустышкой, прикрытием для основной операции.
— Сколько это будет стоить? — спросил Каталин.
— Девяносто тысяч долларов на двоих, — назвал сумму контракта Николаев. — Плюс полное содержание, начиная с этой минуты.
— А если округлить до ста? — Каталин подался вперед, и в его движениях просквозила алчность. — Работа, как мы понимаем, не из легких, за границей.
— Я понимаю тебя. Уже четыре месяца у тебя не было стоящей работы — так, по мелочам, — адвокат положил руку на пластиковую папку с личными данными на Каталина. — Я округлю до ста, — согласно покивал он. — Но то будет называться премиальными. За качество, — после мимолетной паузы добавил Николаев.