— У меня есть данные, говорящие о том, что ваши якобы чисто родственные поиски носят явно профессиональный характер. Между прочим, вам может быть предъявлено обвинение в шпионаже.
— Господин Паоло, меня искренне удивляет ваша позиция. Вместо того чтобы оказать содействие в наших поисках, вы пытаетесь ставить нам преграды. Пропала молодая девушка, почти ребенок… Мать в отчаянии. Неужели в вашей душе нет ни капли сострадания?
На всем протяжении этого диалога Дугин, которому Воронов не переводил ни слова, только и делал, что во все глаза смотрел то на комиссара, то на своего коллегу.
— Довольно! — Паоло внезапно хлопнул ладонью по столу и встал, давая понять, что аудиенция окончена. — Я. предупредил вас и больше делать этого не стану. Будете вести себя как нормальные туристы — ездить на экскурсии, загорать, купаться, — я вас больше не побеспокою. В ином случае… Я вам все сказал. Всего хорошего, господа!
— До свидания, господин Паоло… — вежливо сказал Воронов, вставая.
Когда охранник проводил сыщиков до выхода и они вновь оказались под палящим солнцем, Воронов надел бейсболку и медленно проговорил:
— Хорошая все-таки штука этот кондишен…
Терпение Дугина лопнуло.
— Кондишен?! — заорал он. — Я тебе, блин, ща как врежу! Ты понимаешь, что я там сидел как полный идиот?
— Ну почему же как идиот… Просто как глухонемой родственник.
— Иди ты…
— Ладно, Вадик, хватит дуться. Я тебе сейчас все расскажу… Понимаешь, если бы я стал заниматься переводом, то потерял бы ниточку… Мне было бы трудно снова настроиться.
— Так бы и сказал… — Дугин вообще не мог подолгу сердиться на Воронова. — Ладно, рассказывай.
Когда солнце, устав, обойдя лазурное небо, окунулось в море и жара наконец-то спала, Дугин и Воронов расположились возле бара, за столиком, стоявшим прямо на тротуаре. По набережной гуляли толпы туристов; слышалась разноязыкая речь. Потягивая слабенькое местное пиво, Дугин спросил:
— Кто стуканул? Домаджо?
— Кто же, кроме этого насекомого… Домаджо, ясное дело. Причем у него в гостинице, по-моему, «жучки» стоят. Когда мы с ним побеседовали, он еще не звонил этому комиссару… Или уже позвонил, но нас пока решили не трогать. А когда мы стали с Галей говорить и ее уже копали более основательно, он нашу беседу наверняка слышал, и хоть не понимал, но слово «Полина» на всех языках одинаково звучит… Тут он напрягся и звякнул этому борову… Городничему из «Ревизора».
— Похоже, так. Какие еще мысли?
— Не нравится мне все это. Если бы просто пропала девка, так какие проблемы? Ищите, родственнички дорогие! Нет, тут что-то не чисто, это становится все яснее. Прикинь: сам комиссар угрожал! Не какой-нибудь младший чин, клерк, как это должно было произойти по логике вещей.