Доктор Барним посмотрела на Болла с явным интересом. Котть хмыкнул:
— Ладно, не впервой! Ну, счастливого пути!
В лифте Болл не выдержал и спросил Свердлуфа:
— Объясни ты мне, зачем ему эта обсерваторская дива понадобилась? Он что, сам не мог того же сказать?
— Может, им просто нужен был повод повидаться?
Это было похоже на правду.
— Неужели… чужак? — не выдержал Шорак.
— И чему вас учили в Академии, стажер? — не оборачиваясь, насмешливо произнес Наан. — Ну и молодежь нынче пошла, а, шеф?
Болл всматривался в силуэт, медленно проползающий по кормовому экрану. Силуэт этот казался странным, необычным, непривычным и все же как-то смутно знакомым.
Двое суток космоскаф и сопровождавшие его «мирмеки» висели здесь, поджидая «гостя». И теперь он нагонял их, уже попав в поле зрения кормового локатора.
— Оставь стажера в покое, Айвор. Кстати, Карел кончал Академию Связи, а не Астрогации, заметь. Скорость?
Болл имел в виду скорость «гостя», и Айвор понял.
— Шестьсот шесть в секунду. Идет инерциальным.
Силуэт неизвестного корабля незаметно переполз с кормового экрана на бортовой.
— Уравняй скорости. Дистанция сто по траверзу.
— Есть, шеф-пилот! — Обиженный, Наан всегда переходил на уставное обращение. Руки его запорхали над ходовым пультом.
— Шорак! «Мирмекам» — строй треугольника, дистанция пятьдесят, «делай, как я».
Шорак бойко затараторил в микрофон:
— КСГ борт семьдесят три к Эм—двести тринадцать, Эм—двести семнадцать, Эм—двести двадцать два. Даю перестроение…
— Уймись ты, — улыбаясь, проворчал Наан, и Шорак перешел на ключ.
Тем временем изображение «гостя» замерло на экране левого борта, и теперь Болл мог рассмотреть его во всех подробностях. Конечно, корабль был явно земной постройки. Вот только — что это за ребристые диски, расположенные перпендикулярно диаметральной плоскости примерно там же, где у крейсера серии «С» проходит гребораторная опояска? Словно на иглу-рыбу надели кружевной воротник…
— Айвор?
— Не знаю… Это похоже…
— На рогановский, Айвор?
Наан кивнул.
Это был один из немногих кораблей, построенных в короткий период между открытием каналов Рогана — узких природных туннелей вырожденного пространства и появлением настоящих аутспейс-кораблей, превращающих на своем пути обычное пространство в аутспейс, где только и возможно движение со сверхсветовыми скоростями. Таких крейсеров было построено немного, коротким оказался их век, почти совпавший с веком легендарного Бовта, человека, первым увидевшего за открытием рогановских каналов не космологический феномен, а дорогу к звездам, человека, почти пять десятилетий определявшего космическую политику Человечества. «Вот так оно и бывает, — подумал с горечью Болл, — прожил человек жизнь, долгую жизнь, и всю ее посвятил одному — прорыву к звездам, рогановским своим кораблям, рогановской астрогации. И всего через каких-то два-три года после его смерти пришли аутспейс-корабли, и об этих, которым отдал жизнь Борис Бовт, забыли. Только в учебниках да монографиях по истории астрогации остались их изображения — изящные заостренные обводы и эти огромные ребристые диски, выполнявшие функции нынешних гребораторов». Только как они назывались, эти… «протогребораторы»? Болл никак не мог вспомнить. Впрочем, и не важно это.