— Я, мадемуазель? Да разве могла я отказать себе в удовольствии взглянуть на мерзких людишек, живущих в этом доме? Я ужасно расстроена, что меня, кажется, никто не заметил, возможно, они не знают, что оказывают сегодня ночью гостеприимство своей смертельной врагине! Будьте уверены, мадемуазель: рано или поздно я отомщу Элеоноре и особенно этому тупому Каффардо, он попадет в мои руки, клянусь… и горько пожалеет об этом!
Сей странный разговор мы вели довольно долго, потом, погасив свет, легли.
Я уже засыпала, когда Тереза встала, тихонько подошла к моей кровати и прошептала:
— Мадемуазель, хотите присутствовать при забавной сценке? Тогда поднимайтесь, одевайтесь потеплее и следуйте за мной к окну: нежный Каффардо гуляет по саду. Он только что подал привычный сигнал, веря, что его дорогая Элеонора находится в этой спальне. Мы можем развлечься за счет этого зануды. Умоляю, вставайте же, давайте послушаем!
Дерзость Терезы нравилась мне все больше, уморительность персонажа обещала много развлечений, и я, забыв о холоде, решилась последовать за горничной на наблюдательный пункт у окна. Тереза настежь распахнула раму, и между ней и Каффардо состоялся разговор, который я сейчас попытаюсь воспроизвести.
— Это вы, прелестная Элеонора?
— Да, мой дорогой Каффардо, это я. Ваша возлюбленная, которая запрещает вам отныне давать доказательства любви, могущие повредить вашему здоровью… вы дали мне их так много, что сердце мое навсегда переполнилось благодарностью.
— Ах, моя прекрасная дама, как восхищает меня ваше признание!.. Но скажите, нам не нужно опасаться вашей горничной? Она заснула?
— Да, дорогой друг, она погрузилась в забытье крепкого сна, я же бодрствую только потому, что думаю о том, кого обожаю… Предчувствие свидания не давало мне лечь в постель…
Галиматья Терезы была ужасно забавна, она совершенно вошла в роль своей манерной госпожи-ханжи, и мне хотелось от души расхохотаться, однако я боялась раскрыть наш обман. Мнимая Элеонора сжала мне ладонь, и я сдержалась.
Она продолжала:
— Могу я предложить моему нежному другу подняться, вместо того чтобы мерзнуть в саду? Я и сама заледенела от ветра… Идите же сюда, дорогой, не бойтесь ничего…
— Но, мадемуазель…
— Вы колеблетесь! Боже, как я страдаю! Неужели вы, мой бедный друг, больше меня самой боитесь скомпрометировать честную девушку?
— Я понимаю, мадемуазель, конечно, и все-таки…
— Неужели Господь послал бы мне такого нежного и честного возлюбленного, если бы я каким-нибудь неосторожным поступком, невзначай, запятнала свою репутацию?