Однако Клаус был недоволен.
Во-первых, он не мог достать этого подонка, своего братца.
Во-вторых — Шейн.
А теперь еще и это.
— Мне не нравится неповиновение.
— Да, сэр.
Клаус вздохнул. Осознает ли Мэрфи вообще, что же, собственно, происходит? Сначала — Шейн, затем эти пятеро морпехов, потом… Это — как вирус, его нужно уничтожить, прежде чем он инфицирует весь организм.
— Так, что же нам делать с этими людьми?
— Я поместил их под домашний арест, сэр.
— Вы полагаете, такое наказание достаточно за попытку мятежа, Мэрфи?
Взгляд Мэрфи был пустым и отрешенным.
— Отряды, посылаемые мной в Годвин, необходимы для осуществления данной миссии. Я не потерплю никакого неповиновения. Особенно потому, что — благодаря одному предателю — почти полторы тысячи вражеских агентов ускользнули от нас.
— Да, сэр.
— Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер, не так ли?
Мэрфи молчал.
— Не так ли, капитан Мэрфи?
После довольно продолжительной паузы Мэрфи выдавил:
— Да, сэр.
— Прекрасно. Доставьте главного нарушителя — командира взвода — на «Кровавый Поток», в камеру допросов. Остальных держать под круглосуточным наблюдением.
Снова молчание.
— Свободны.
Мэрфи повернулся на каблуках и вышел.
Клаус грязно выругался. Весь сыр-бор разгорелся из-за этой сучки, Шейн. Если бы не она, никто из солдат и думать бы не посмел о неподчинении его приказам. Правда и его, Клауса, команда из ЗИКа подливает масла в огонь. Не один, так другой его подчиненный то и дело цитирует ему приказ руководства ЗИКа: «Не распространять операцию „Распутин“ за пределы комплекса „Годвин Армз Энд Армаментс“, пока Первая фаза не будет завершена».
Проклятье. Он руководит операцией. Только его приказам должны здесь повиноваться. И он сам отчитывается перед Исполкомом за свои действия…
Только почему Дмитрий ограничивает его полномочия? Клаус знал, что действует сообразно желаниям Олманова. После долгих раздумий он пришел к выводу, что ликвидация «Доминика Магнуса» будет только на руку Дмитрию Олманову. Иначе зачем было посылать на выполнение миссии именно его, Клауса?
Полковник Дахам развернул вращающееся кресло и посмотрел сквозь прозрачный купол на Годвин. В лучах заходящего солнца город походил на сгусток светящейся пленки, некий злокачественный нарост на каменистой почве. Да и весь Бакунин такой — пульсирующая раковая опухоль на боку Конфедерации.
А я — хирург, который может удалить эту опухоль.
Будь его воля, он в считанные часы превратил бы мерзкую планету в кучу щебня и пыли, выжег бы каленым железом всю эту преступную нацию. Достаточно еще пары кораблей типа «Кровавого Потока», должным образом оснащенных. Несколько хороших ударов с орбиты — и больше никаких проблем. Ни для него лично, ни для Конфедерации.