Еще мы сбывали на рынках списанную, неликвидную продукцию, подготовленную к уничтожению. Всяких безглазых мишек и кукол с оторванными руками. Рыночные продавцы уверяли, что их неплохо покупают в регионах детские дома. В детали я не вникал. Для нас-то неликвид был сущей мелочью. Это было как будто даже и не воровство.
В общем, к началу сентября моя жизнь в компании окончательно наладилась. Стабильное расписание, подготовленные под копирку отчеты, налаженный быт, цифры продаж «не хуже, чем у других», редкая нервотрепка у руководства, хорошие отношения в коллективе. Первые ступени пирамиды Маслоу были пройдены. Оставалось сделать шаг выше и начать думать о душе и будущих целях. А вот с этим были проблемы. Душа, вовлеченная в рутину воровства и безделья, начинала потихоньку протестовать и требовать изменений. Не получая их – она впадала в депрессию и тоску, от которой конверты уже не спасали. Целей не было вообще. Я было пытался поинтересоваться, как с этим справляются коллеги, но ничего вразумительного в ответ не услышал. Казалось, все здесь были движимы одной целью – хоть как-то убить время.
Мы сидим впятером: Нестеров, Загорецкий, Керимов, Старостин и я. За последние сорок минут никто никому не сказал ни слова. Старостин пытается распечатать многостраничный документ, Нестеров, высунув кончик языка, что-то торопливо набирает, громко стуча по клавиатуре. Загорецкий увлечен «стратегией». Он пристально смотрит на монитор, и, прежде чем отправить в битву очередной отряд орков (или кого там еще), выдерживает долгую паузу, отвернувшись к окну. Саундтреком к этой войне миров служит его же бормотание:
– Ага. Ну конечно. Можно подумать, ты умнее человека. Да, да, да. Сейчас, погоди, дебил. Вот как вырубишь тот лес и близлежащие ресурсы кончатся, тогда и посмотрим, у кого ЕБИТДА длиннее. Что ты говоришь! Маги-хуяги, а скорпионов слева ты не ждешь? Ага, ага. Горим. Ах, ты, сука какая, у тебя тут еще три юнита стоят. Отступаем, ребята! Отступление – еще не капитуляция. Башню взял? Да и хер с тобой. Не ожидал? На! На! Ага, а то я, человек с двумя незаконченными высшими образованиями тебя не просчитал. Я сейчас тебе такой железный кулак Манштейна организую, погоди!
И все в таком духе. Потом Загорецкий умолкает, и пенал снова погружается в тишину. Слышно лишь, как за стенками монотонно жужжат принтеры, утробно урчат ксероксы, по коридорам перемещаются люди, треща по мобильникам, изредка в секретариате пищит факс, и постоянно звонят и звонят телефоны. Кажется, трубки никто вообще не снимает. Мы же дисциплинированные сотрудники, мы не можем себе позволить не подходить к служебным телефонам, ведь «каждый звонок так важен для нас». Именно поэтому мы часов с десяти утра синхронно снимаем трубки, которые и лежат рядом с аппаратами.