Ещё можно было сделать эспрингаль — но Клирик решил не ломать черепушку над непонятным рисунком. Память подсказывала, что эту машину отлично начертил Леонардо да Винчи. Но — свитки Вегеция, вот они, а до чертежей Леонардо немногим ближе, чем до каучука…
Баробаллиста же казалась механизмом до отвращения простым, а устройство общих со скорпионом и торсионной баллистой узлов Клирик намеревался содрать с римского трактата. Да и мощность у баробаллисты повыше. Когда орудие стреляет раз в час, большая разница — сорок килограммов земли она закинет в зев пещеры, или полтораста.
С самого начала стройки стало ясно: простота баробаллисты — или, как её назвали придумавшие монстра французы, мангонеля — либо иллюзорна, либо гениальна. Недаром он появился только в средние века, и удивительно, как не дождался Ньютона. Расчёт-то прост — но нужно же и собрать механизм размером в трёхэтажный дом без гвоздя, только из брёвен и верёвок.
К счастью, специалист по подобного рода работам имелся.
— Похоже на подвижный рей, поставленный боком — вынес вердикт Эгиль, — сделаем.
Рыцари с удивительным энтузиазмом взялись за топоры вместе с нанятыми рабочими. Видимо, очень уж не терпелось рассчитаться с холмовыми обидчиками. Окрестные же ополченцы разошлись по домам — ещё не весь урожай собран. Хлеб хорошо, яблоки отлично — а кто солить поздние овощи будет?
Чем дальше шла работа, тем больше Клирик поражался собственной наглости — собрать такую махину впервые — с листа в полный размер, без модели. А потому старался контролировать каждый шаг. И по три раза проверял каждый узел и каждый блок. Проблемы возникали на каждом шагу — но их удавалось разрешать.
Главной заботой оказалась не точность, а прочность. Зная соотношение весов и длин устройства, рассчитать дальность и траекторию оказалось делом муторным, но возможным. А вот надёжность… Эгиль мучиться не стал — припомнил опыт строительства снаккаров, и заявил, что небольшой избыток прочности ещё ничему не вредил. А потому прикинул на глазок, да взял с тройным запасом. Заставив Клирика хлопать по лбу и вспоминать военную кафедру.
И поговорки, запущенные в оборот ещё генералом Карбышевым.
Первой, разумеется — шуточную. "Один сапёр, один топор, один день, один пень". Когда сапёра Клирик заменил на норманна и озвучил — заодно с другими, более полезными, строительными поговорками, Эгиль коротко посмеялся. И согласился — да, способ хороший. И руны хорошо, и стихи хорошо. Главное — уметь сделать вещь. Харальд немедленно начал сочинять висы об устройстве метательных машин.