Нион начала говорить. Ведь Неметона обещала слушать.
— Вот как бывает. Ты знаешь. Вообще-то, христианские друиды правы — я человек. Как все. Только вот быть как все — не умею. И вообще ничегошеньки про это не знаю. Меня ведь держали — как вещь. Как платье. Хорошее, нарядное, для церемоний. Пылинки сдувать — и хранить в резном сундуке, когда не нужно. А когда нужно, надевают. А мне, когда нужно, всегда настойку давали. Мне ведь много не надо, за то и выбрали… Ватесса была, второй уровень посвящения возгласили — а и не учили ничему. Ну, кроме как сидеть тихо, мышонком. Ходить правильно. Дышать. Говорить не учили, говорила ты — а без дыхания говорить трудно. А остальное, что я знаю, я подслушала. И правда, никогда я не сотворю из тебя кумира! Идолы, они деревянные, или каменные. Мёртвые. А ты живая.
И, пока на смену Глэдис не явилась Анна, девушка торопливо прижалась щекой к руке богини. Теперь она стеснялась своего поклонения, и на людях старалась никак его не проявлять. Однако — с рукой что-то было не так. Под щекой, там, где на руке Неметоны быть кольцу, вместо мягкого и маслянистого Нион ощутила твёрдое и гладкое. Отстранилась. Рассмотрела. Зажала рот рукой, подавив вскрик. Прежде закрытый воском, на пальце сиды тускло сверкал камень цвета открытой раны…
Пирр сумел. А потому и шёл — не к себе в комнату, а в соседнюю, где обретался человек, рекомендованный ему патрикием Григорием. Приказчик купеческий, как же! Порода, сила, обходительная увёртливость в разговоре… Чиновник дворцового ведомства, не менее. А чем занимаются некоторые из них — давно известно. Так что — принимай подарок, почтенный Эмилий, или как тебя там сегодня зовут. Хороший подарочек, о таком ты мечтаешь. Потому, что тебе тоже нужно определить политику и написать отчёт — и старик Пирр тебе в этом поможет! В обмен нужна сущая мелочь. Отметить, насколько он тебе помог. А что ты не уточнишь — чем, оно ведь к лучшему. Пусть Григорий думает, что глаза и память, а не ловкие руки и язык. При соборовании возжигаются свечи. И главное — каждый пресвитер производит помазание каждого члена болящего. Каждого. То есть — и руки. Правой руки. Никто не заметил лишнего движения, даже сама соборуемая. А в результате в ладони Пирра оказался восковой слепок. Закрывавший регалию.
Эмилий обрадовался. И немедленно залил добычу гипсом, чтобы получить точную копию. А Пирра осенило.
— Сделай ещё одну — мне, — попросил он.
— Нет, — заявил Эмилий, — не рискну. Если она потеряется, а потом всплывёт в ненужных руках, под вопросом окажется моя верность экзарху Африки. Но я могу провести анализ слепка при тебе. И отпечаток слепком сделать, и при тебе сравнить с образцами. А сейчас пусть схватится.