Он успел. Бессильно стукнула по булыжникам палка. Удар щитом, удивительно тяжёлое тело ушастой девицы отлетает к краю дороги… Один пинок — и победа! Но странно чешется шея, а по глазам хлещет мутный от боли и торжества взгляд зверя. Умнейшего в Скандинавии. Считая человека и богов. Даже Локи не всегда мог перехитрить росомаху. Зверя, не теряющего голову ни в смертельных объятиях расщепленного дерева, ни от писка щенков за спиной.
Кейр, наблюдая поединок, удивлялся, почему сида так долго возится. Ясно же показала, выйдя на варваров с палкой, что намерена их разогнать, как шелудивых псов. Но, вместо того, чтобы быстро прикончить предводителя, устроила какой-то ритуал. А потом оступилась… Или сделала вид.
Когда варвар бросился в атаку, с земли, подброшенный ударом ноги, взлетел его меч. Схваченный сидой обеими руками за лезвие, так что длина оказалась как у доброго римского гладиуса, коснулся кожи хозяина между нащёчником шлема и кольчугой, оставив кровоточащую царапину.
— Прыжок лосося! — Кейр, держа лук наготове, даже кулаком по стене стукнуть не мог, но уж кричать-то ему ничто не мешало, — Прыжок лосося!
Сам он легендарного приёма не видел. Да и никто, кроме соратников богатыря, точно не знал, как знаменитый прием "прыжок лосося" исполнял Кухулин. Метнуть ногой из-под воды копьё на половину стадия? Невозможно. А вот себе в руку… Вполне вероятно, что вдаль отправлял внезапно появлявшееся из ниоткуда копьё великий ирландец уже рукой.
Когда Немайн отбросила палку и взялась за настоящее оружие — это был миг восторга. Высший миг. Потом произошло странное — сида почему-то не стала уворачиваться от удара щитом, напротив, метнулась навстречу. И, отброшенная, замерла — кочка на поле, не человек. Вздох изумления и боли пронёсся по стенам города. Неужели убита? Так могло, не должно было быть! Победитель богини между тем потрогал шею. Долго смотрел на ладонь. Вокруг столпились его люди. Варвар как-то лениво влез в кольчугу, напялил героический шлем и двинулся прочь, откуда пришёл.
Немайн всё-таки что-то сделала с варварами! Какое-то сидовское колдовство, в котором, как уверяла, была полным ничтожеством. И вот — поредевшая армия налётчиков, съёжившаяся до банды, понуро уходила от Кер-Мирддина, не требуя денег и не зажигая предместье.
Норманны признали в девице оборотня. Такое «колдовство» обычаями хольмганга дозволялось, в праве поединка берсерку никто отказать не мог. Почему должно было лишать его росомаху? Кровь на шее дружина заметила сразу, и вождь ещё торжествовал, когда ему указали на ошибку. Потом, когда велел уходить — ворчали, но понимали. В сознании была ушастая или нет, насколько покалечена — дело десятое, главное — осталась на перекрёстке, и пустила первую кровь. По обычаю, это победа. В другое время можно бы и оспорить результат, но вождь не мог вести себя неблагородно — после того, как его победили, лишь обозначив смертельный удар. Это получалось бы настолько против чести, что род оказался бы замаран на поколения. И викинги ушли. Неторопливо, собрав лёгких раненых, и добив тяжёлых.