— Рекомендую поговорить с мерсийцами, — заметила Немайн, — у них, насколько я знаю, постоянного агента пока нет. А сухой путь действует круглогодично. Будет совсем неплохо, если и их товары можно будет купить круглый год.
— А чем они торгуют? Старший товарищ мне о них говорил только как о покупателях.
— Да так оно и есть! Двадцать лет непрерывной войны не способствуют производству чего-либо, кроме оружия. Но они сбывают сырьё — что тебе малоинтересно, и военные трофеи — поскольку король Пенда пока удачлив. Опять же, и над нами тучи сгущаются. Но если повезёт — будут трофеи. Стоит подумать, не находишь?
Немайн вздохнула. Вот, казалось бы, всего ничего на ногах — а уже гудят.
— Но о войне мы сможет поговорить и позже. Меня же ожидают хлопоты более приятные. Не покажешь, что у тебя есть из нарядов?
Вернулась в «Голову», довольная обновками. К собственному её удивлению, наряды оказались не римскими, а камбрийскими — что поделать, торговля готовым платьем вообще не была распространена. Отметила, что фасон, видимо, не новый — молодых девушек в таком видеть приходилось редко, а вот замужние дамы такое носили часто. Немайн припомнила, что в средние века мода вообще ходила поколениями, причём люди в возрасте наряду юности обычно не изменяли. Может, и теперь — новое поветрие? Что ж, древней сиде дозволительно встать над такими предрассудками и напялить то, что нравится. Несмотря на похабный разрез на груди. И ещё подол по росту нужно укоротить. У всех, кроме одного: хватит ради прогулки на платформах сестёр грабить. Тем более, с собой в новый город удастся прихватить только одну.
Увидев добычу, Анна с Эйрой переглянулись. Но свести разговор к делам тряпичным не довелось.
— Вот, — сида, торопливо скинув деревянные подошвы, плюхнулась на циновку, будто ей ноги подрубили, уронила рядом с собой тяжелый мешочек, благостно потянулась, — Тысяча золотых. Сейчас коротко обсудим условия — вы ведь по-латински плохо понимаете? А потом все вместе пойдём к принцу Рису.
Который гостит на королевском подворье. Впрочем, на этот раз Немайн роста стесняться не стала — уж во время осады холма принц Рис насмотрелся на сиду — и маленькую, и перепачканную, и валящуюся от усталости с ног. А потому — совсем не удивился, когда, не успел он приказать подать кресло, как ушастая уже устроилась на пятках.
— Быстро устаю, — пожаловалась, свесив ушки, и сразу взяла быка за рога, — а ещё мне деньги нужны…
Рис разулыбался. Ну не вызывала грозная языческая богиня — правда, крещёная — у него иных чувств, кроме умиления. Да ещё, пожалуй, уважения к другу и бойцу, умному и стойкому. Которое просыпается, когда… Когда сида не свешивает уши вот так! А теперь — обиженный ребёнок, и только!