Все в голове у Морган словно взорвалось. Она в ужасе уставилась на Уорда, а потом процедила сквозь стиснутые зубы:
– Ну давай, спрашивай.
– У меня нет вопросов.
– Я в любом случае отвечу. Это твой ребенок. Должна ли я сообщить подробности, мистер Хантингтон? С радостью окажу вам такую любезность! – рявкнула она.
Эдуарду хватило учтивости покраснеть.
– Мне это ни к чему.
– Я никогда в этом не сомневался, дорогая, – сказал Уорд.
– Все гораздо хуже. Еще один гвоздь в крышку гроба, – продолжал мистер Хантингтон. – Тернер оставил все состояние – ходят слухи, что там около сорока тысяч долларов, – своему отпрыску.
Уорд вздрогнул. Эми широко распахнула глаза.
– Если же он умрет бездетным, все состояние доверительным фондом переходит к миссис Тернер со следующим условием: если она умрет в течение пяти лет, то деньги перейдут единственному племяннику Тернера, Кеннету Тернеру. Соответственно, Кеннет просто одержим идеей поймать миссис Тернер и повесить ее до того, как она произведет на свет ребенка. Ну, а в интересах миссис Тернер заявить, что ребенок от ее бывшего мужа, и таким образом унаследовать все.
Морган закричала:
– Да как вы смеете обвинять меня?! Боже милостивый, у меня есть понятие о чести!
– Разве? Откуда же, – мстительно напомнил Эдвард, – если у вас нет денег?
Уорд сделал глоток бренди и сказал:
– Заткнись, Эдвард.
– Ребенок будет носить фамилию Тернер, – договорил Эдвард, садясь в кресло, – и деньги, моя дорогая, вам не достанутся.
Уорд задумчиво наморщил лоб и тоже сел, глядя на Морган. Помолчав немного, он сказал спокойно и ровно, словно ничего особенного не произошло:
– Все изменится, если он будет носить мою фамилию. Морган, ты окажешь мне честь стать моей женой?
Чувствуя, что сердце колотится где-то в горле, Уорд внимательно следил за выражением лица Морган. Эмилия воскликнула:
– О да!
Эдвард что-то бессвязно забормотал, брызгая слюной, потому что не мог составить внятную фразу. Морган посмотрела на Уорда, ошеломленно замолчав, и с трудом сглотнула, поглаживая живот. Даже издалека Уорд видел, что ребенок опять пинается. Он, похоже, с каждым днем делался все сильнее, подумал с гордостью капитан.
– Ты не мог сказать это серьезно, – произнесла Морган.
– Не мог, мэм! – закричал Эдвард. – Тут я с вами согласен! Это немыслимо, Уорд! Ты не можешь жениться на этой девице!
– Я совершенно серьезен, Морган.
Снова тишина, наполненная только лихорадочным грохотом сердца. Эдвард начал какую-то невнятную напыщенную тираду, но Уорд не обратил на него внимания. Эдвард обожал разглагольствовать. Но Морган, Эдварда не знавшая, повернулась к нему с растерянным и изумленным лицом.