– Для меня будет лучше, если я окажусь где-нибудь в другом месте. Отойди от двери.
Глаза его напряглись, значит, удар попал в цель, но лицо осталось бесстрастным.
– Твой сын плачет. Иди к нему.
– Не могу! – вскричала Морган. Досада кипела в крови, а жалобные крики Ли эхом отдавались в холле. – Иди к нему сам! Черт возьми, Уорд, ты что, не слышишь, как он плачет?
Он вскинул брови.
– Конечно, слышу. И плачет все сильнее из-за твоих воплей.
В последней отчаянной попытке Морган обошла его и рванулась к двери. Рука Уорда, как змея, метнулась вперед и схватила ее за запястье. Морган занесла правую руку и вонзила нож ему в предплечье. Лезвие прорвало кожу. Глаза Уорда расширились, и он вскрикнул, отдернув руку:
– Клянусь Богом, Морган, ты меня ранила!
Она снова занесла руку и вонзила нож в бедро Уорда – лезвие легко рассекло плоть, погрузившись в нее по самую рукоятку.
– Проклятие! – проскрипел Уорд и, пошатнувшись, отступил назад. – Ты, маленькая ведьма, что, черт побери, ты делаешь?
Она не ответила, не стала выдергивать нож из его нот, не стала наносить новых ран. Уорд больше не преграждал ей путь. Она выскочила в дверь и помчалась вниз через три ступеньки. Ли плакал все громче, а Уорд кричал ей вслед.
Потирая уставшие покрасневшие глаза, Уорд снова всматривался в карту Чикаго. Как и две недели назад, когда он вернулся в Бостон, карта не давала ему никаких ответов. Морган могла остановиться где угодно в этом городе, могла уже и уехать из него. «Проклятие! – подумал он, потирая ноющие мышцы шеи. – Проклятие, Морган, где ты?»
Уорд откинулся на спинку стула и стиснул зубы. Две недели назад Морган бесследно исчезла.
– Проклятие! – выругался он, ударяя кулаком по столу. Он убьет любого, кто посмеет ее обидеть, любого, кто тронет хотя бы волосок у нее на голове.
Уорд резко вскочил. Его тело пылало от ярости. Это не любовь. Любовь нежна, любовь изысканна и благородна.
На этот раз у Морган есть деньги и драгоценности. Проявив чуть-чуть бережливости, она сможет несколько месяцев прожить довольно комфортно.
Если ее не ограбят. В то время как он наслаждается роскошью, его жена, может быть, валяется в сточной канаве, израненная, умирающая с голоду, избитая… он убьет любого…
Дыхание участилось. Уорд снова прошелся по библиотеке и на этот раз остановился у окна, глядя на маленький садик у дома. Розы еще цвели, но листья на двух, кленах уже побагровели – скоро осень, а за ней зима, а Морган убежала без теплой одежды. Зимы в Чикаго суровы, снег метет по озеру, ветер завывает на улицах. Уорд резко втянул в себя воздух – он представил себе Морган, замерзшую, одинокую, и ярость сменилась ледяным ужасом.