Чувствуя, как ее пронизывает страх, Морган попыталась вырвать руку.
– Отпустите меня, вы, негодяй, или я позову констебля!
Она блефовала, но тут, как в ночном кошмаре, случившемся наяву, увидела, что к ним приближается констебль.
– Ну вот, – произнес напавший на нее мужчина и обнажил в ухмылке желтые зубы, – я на это и надеялся.
– Могу я помочь вам, мэм? – с легким ирландским акцентом спросил констебль.
– Да, сэр, – ответил обидчик Морган. – Вы бы лучше надели наручники на эту леди. Это та самая Грешная Вдова, убившая двух своих мужей. И, – злобно ухмыляясь добавил он, – я получу за ее голову те пять сотен долларов вознаграждения, что обещали.
– Вы ошибаетесь, – сказала Морган, стараясь не выдать своего британского акцента. – Я Мэрилин Эймс из Чикаго. Навещала тут родственников.
К ее великому облегчению, констебль скептически посмотрел на незнакомца:
– Отпустите-ка вы леди. У нее рыжие волосы, а у Грешной Вдовы – каштановые.
– Да на ней парик! Дайте-ка я вам покажу! – И мерзавец дернул.
– Эй, не делай этого! – воскликнул констебль. Его румяное лицо сморщилось от отвращения, он хлопнул мужчину по руке. – Клянусь Иисусом, ты отпустишь ее, негодяй! Идите, мэм, а не то опоздаете на поезд. Я его держу!
– Спасибо, сэр. – Морган шагнула к двери, сердце ее пело от облегчения…
– Мэм! Мэм! Вы забыли саквояж! Мисс Стюарт! – крикнул констебль, когда она взялась за ручку двери. «О Боже, беги, беги!» – вопил у нее в голове голос. Но она не может бежать, поезд будет только, через час, а то и больше. Нужно блефовать дальше. Усилием воли Морган заставила себя ослепительно улыбнуться, повернулась и шагнула вперед, чтобы взять саквояж из рук констебля. Но он его не отдал.
– Вы сказали, ваша фамилия Эймс, верно?
Она сглотнула и кивнула.
– Но я вижу надпись на этой бирке, мэм. Здесь написано «Майра Стюарт».
– Это… это моя сестра.
– И вовсе нет, – встрял незнакомец. – Говорю же – это та самая Тернер.
– Ваша сестра, вот как? Но вы откликнулись на Стюарт, да-да. И я теперь думаю, мэм, вам бы лучше снять эту шляпку.
– На ней парик, – снова вмешался мерзкий незнакомец и с силой дернул. Морган ахнула от боли. Она провела вечность, старательно пришпиливая парик, и теперь гребни сильно поцарапали кожу головы.
Глаза констебля расширились. Потом он грустно покачал головой:
– Мне очень жаль, мэм, но придется отвести вас в участок, да.