«Потому что ты единственная в моей жизни», — строго и печально сказал он мне, преодолев все преграды.
До утра я рыдала, словно пытаясь вместе со слезами выплакать и горе. Ничего не видя от слез, я бессмысленно ходила по квартире, светло улыбалась, натыкаясь на вещи Дэна, прижималась к ним щекой, а потом раздирала их в мелкие клочки.
Только на фотографии, где мы вместе — рука у меня не поднялась.
Все это время он был со мной, чтобы в конечном итоге меня убить. Если бы я вышла замуж за него — я бы умерла. Я сделала его наследником — и потому он посчитал, что мне пора умереть.
А я его все это время любила. У меня замирало дыхание, когда я смотрела на его точеный профиль. Его голос был для меня чудеснее пения ангелов. Он действовал на меня, словно наркотик, ибо без него меня — ломало.
Несколько зеркал, попавшихся мне на пути, я разбила. Ибо мое лицо и без того некрасиво, а уж многочасовая истерика и слезы и вовсе сделали его уродливым.
«Вот почему Дэн не смог тебя полюбить», — шептали мне отражения, и тогда я уничтожала их.
«Сейчас я проплачусь, — тупо твердила я себе, — я склею разбитое сердце и все у меня будет хорошо. Вот только никогда, ни одному парню за свою жизнь я больше не поверю… Хватит с меня боли. Я буду беречь свое бедное сердечко от самой малой привязанности, и тогда никто не сможет сделать мне больно. Я смогу. Я сильная, черт возьми!»
Лора тенью ходила за мной, молча переступала через осколки зеркал и разорванные на клочки джинсы, принадлежащие парню, которого я любила. Я была ей благодарна за то, что не видела радостного блеска в глазах. За то, что она молчала и лишь тяжко вздыхала, но мнения не высказывала.
В девять часов утра я пошла в ванну и долго умывалась холодной водой. Потом сделала макияж, попытавшись замаскировать следы истерики, заплела косу и поехала в нотариальную контору, вывеску которой я видела неподалеку от дома.
Дэна я из числа наследников не исключила. По новому завещанию он получал картину, написанную лично мной. Весьма неудачный мой опыт в живописи, даже не знаю отчего, но детям картина крайне не нравится. Мультиковская дочка аж зарыдала и за мать спряталась при виде моей мазни. На ней был запечатлен Баксюша на ветке березы, правда, был он похож больше на крокодила, чем на кота — но кого волнуют такие мелочи? Дорог не подарок, дорого внимание!
После этого приехала домой и засела за телефон.
Возможно — мой любимый меня все же похоронит, просто из вредности. Но уж совершенно точно то, что я за все, что он сделал — отомщу. Нельзя вот так грубо в сапогах пройти по душе влюбленной девушки.