Домофон заверещал, и я не глядя ткнула кнопку на аппарате.
— Ну все, други мои, это точно клиент, — подтолкнула я троицу к двери, — задачи всем ясны — так что ариведерчи, и до новых встреч! Дэн — ты через минут сорок можешь возвращаться.
— Через час, — ухмыльнулся он.
— Сорок пять минут — и ищу тебе замену! — нежно улыбнулась я ему.
— Тогда я буду через полчаса, — серьезно ответил он и чмокнул меня в макушку. — Тобой я рисковать не намерен даже шутя.
Тут раскрылись двери лифта, на ковровое покрытие ступил аристократичного вида старичок, сухонький, седенький, и несмотря на жару — в сером дорогом костюме. Он сделал неуверенный шаг вперед и вопросительно посмотрел на нашу честную компанию.
— Александр Васильевич? — улыбнулась я ему.
— Да-да, Машенька, — учтиво склонил он голову. — Простите что я не вовремя, у вас гости…
— Вовремя, вовремя, они уже уходят, — сказала я, выразительно глядя на народ.
— Ваши родственники? — так же вежливо спросил старичок.
— Родственница у меня тут одна — София! — указала я на девушку. — Прошу любить и жаловать, горячо любимая сестричка.
Сонька вскинула на меня глаза, полные беспредельной благодарности, мне аж неловко стало. Ну да ничего, девчонку надо было поддержать, дать ей раз и навсегда понять, что мы — семья. И нечего чемоданы взад — вперед таскать.
— Мда? — неопределенно хмыкнул Дэн, а Серега посмотрел на меня обиженным взглядом.
— А для остальных я, Александр Васильевич, как и для вас — ведьма, — с долей ехидства ответила я. — Пойдемте же, что я вас на пороге держу.
Дэн одарил меня на прощание задумчивым взглядом и вся компания загрузилась в лифт.
А я проводила старичка в гостиную, вытащила ящик с картами и попросила его рассказать о беде.
— Странное тут дело вышло, Машенька, — начал он, глядя на меня темными глазами. — Сыночек у меня, Алешенька, всегда был крайне разумным мальчиком, вот, крайне разумным. Школу закончил хорошо. В институте его хвалили. Я ведь, Машенька, большим человеком был в свое время, только Алешенька сам себе дорогу пробивал, на меня не оглядывался, вот. Хороший он у меня мальчик, все знают.
— И что с ним случилось? — спросила я, втайне желая ускорить повествование.
— Я ваше нетерпение, Машенька, понимаю, — внимательно глянул на меня Александр Васильевич. — Только не ради праздной болтовни я это рассказываю. Я ведь до вас в милиции был, — не взяли у меня заявление, и связи не помогли. Говорят — мол, Александр, он взрослый мужик, имеет право.
— На что? — чуть не взвыла я.
— Так продал он квартиру, Алешенька мой, — вздохнул дед. — Фирму свою и квартиру.