Вот черт! Кого я пригрела!!! Вот тебе и ангелочек с невинным взглядом месячного котенка! Выкину, сегодня же безжалостно выкину ее из дома! Пусть идет куда хочет — но мне такого под своей крышей не надо!
Минут через пятнадцать дверь приоткрылась.
— Девушка, зайдите, — попросила докторша.
Я строевым шагом зашла, готовясь к самому худшему. Если СПИД — то еще ерунда, им в быту не заразиться. Но если она нам сифилис оставит на прощанье — вот где позор. Надо мной будет ржать весь город. Меня перестанут пускать в приличные дома. И — что скажет Дэн?
Сонька, сглатывая слезы, одевалась. Я мельком бросила на нее взгляд, после чего сурово спросила:
— Когда анализы будут готовы?
Женщина взглянула на меня из-под очков, после чего попросила:
— Вы присядьте.
Я села и вопросительно на нее уставилась.
— Девушку я осмотрела, и дело в том, что половых контактов она не имела.
Я задумалась, вспомнила текст объявления и, с трудом произнося слова и коря себя за ханжество, спросила:
— Вы в этом уверены?
Врачиха посмотрела на меня как солдат на вошь, неодобрительно так очень на меня посмотрела, и сухо ответила:
— Девственна ваша подопечная. Очень редкое, надо сказать, явление, в ее-то возрасте.
— Вы уверены? — весьма неуверенно повторила я.
— Абсолютно! — отрезала та.
По дороге обратно Сонька со мной не разговаривала. Молча отворачивалась, глядела в окошко и ревела.
— Может, в пиццерию заглянем? — пыталась я ее улестить.
Сонька хранила молчание.
— Сонь, хочешь в магазин заглянем, чего хочешь тебе куплю? — тоскливо вопрошала я.
Ответа не было.
Смутно я чувствовала, что я здорово накосячила.
Дома надрывался телефон. Я подумала, сняла трубку, и услышала открытым текстом:
— Але, а че, скока минетик будет стоить?
— Нискока, — передразнила я говорящего, — если сам его себе сделать ухитришься.
И едва я нажала на кнопку отбоя, как тут же телефон вновь запиликал.
— Алло! — раздраженно рявкнула я.
— Маняша! — ледяным голосом сказала мать. — Как ты со мной разговариваешь!
— Мам, извини, у меня тут запарки, — виновато произнесла я.
— Маняша, ты должна немедленно ко мне приехать, — не терпящим возражения голосом велела мать.
— Сейчас — не могу! — твердо произнесла я. — У меня с Сонькой проблемы кой — какие.
— Значит, не приедешь? — почти спокойно произнесла мать.
— Мам, ну я правда не могу.
— Ну что ж, раз тебе чужие люди дороже матери…, — как-то задумчиво сказала она и отключилась.
Вот черт! Спокойной жизни мне теперь маменька долго не даст. Неповиновения она не терпит. Я вздохнула, отключила звук на телефоне и пошла к Соньке в комнату. Та, разумеется, глотая слезы паковала чемоданы.