— Господи, спаси! — то ли выдохнула, то ли прорыдала Розамунда, и он понял, что заключалось в этих словах.
Его пальцы коснулись густых завитков у нее на лобке и осторожно раздвинули нижние губы.
Розамунда едва не задохнулась от восторга.
— О да! — простонала она.
Большие ласковые руки Патрика гладили ее по спине и ягодицам.
— Я не могу насладиться тобой, — глухим от страсти голосом проговорил он. — Твоя кожа как шелк. Твое тело — само совершенство.
— Патрик, я хочу тебя! — словно издалека услышала Розамунда свой голос и тут же почувствовала, как он медленно проник в нее. Розамунда распахнулась ему навстречу, подобно дивному цветку, и без труда вобрала его копье в свои тугие ножны до самого конца. Их глаза снова встретились, как и незадолго перед этим, когда безумие страсти еще только начиналось. Она почувствовала, как ее душа сливается с его душой, и на миг ей стало страшно.
Патрик прочел этот страх в ее взгляде и поспешил успокоить:
— Все хорошо, любовь моя. Я тоже это чувствую. Теперь мы стали единым целым во всех смыслах.
Патрик начал ритмично двигаться, так что скоро Розамунда позабыла обо всех своих страхах. Теперь они казались ей глупыми и ничтожными.
Сейчас, с Патриком, она не боялась ничего и жила только своими необыкновенными ощущениями. Они поглотили все ее существо. Розамунда закричала, когда, казалось, луна и звезды взорвались у нее под веками множеством ярких осколков. Ее голос возвысился до крика, а ногти вонзились Патрику в спину. Он продолжал двигаться размеренно, сильно ударяя бедрами о ее бедра. Розамунда уносилась все выше и выше в вихре блаженства, и ее крики восторга отдавались эхом в холодной, убого обставленной комнате.
Глухие восклицания Патрика вторили ее крикам до тех пор, пока он, издав громкий стон, излил наконец струю своего семени в ее горячее лоно. И рухнул рядом, заключив Розамунду в объятия.
— У меня нет слов, — едва слышно проговорил Патрик.
— У меня тоже. — Розамунда глубоко вздохнула. Она никогда прежде не занималась любовью с такой неистовой страстью. Оуэн никогда не брал ее так, как это сделал Патрик Лесли. А что касается Генриха Тюдора, то его интересовали лишь собственные желания. То чудо, что произошло сейчас между нею и графом Гленкирком, можно было сотворить лишь вдвоем. И в этом было нечто мистическое. Как будто они уже испытали когда-то такую близость. С первой минуты их встречи они почувствовали взаимный интерес и близость, словно были старыми и близкими друзьями. Любовниками.
— Я не могу без тебя, — вновь тихо произнес Патрик и осторожно коснулся губами золотисто-каштановых волос Розамунды.