— Ох, Пресвятая Мария! — хрипло выдохнула Розамунда. — Ох, Патрик! Не останавливайся! Только не останавливайся! — И она содрогнулась от блаженства, растекавшегося по жилам подобно струе расплавленного меда. — Ах, Патрик! — снова выдохнула Розамунда и обессиленно обмякла.
— Розамунда! Розамунда! — повторял у нее над ухом Патрик, обдавая его горячим дыханием. — Клянусь, на свете нет другой такой, как ты! Я был бы счастлив, дорогая, если бы мог умереть именно в эту минуту! — Он прижался губами к ее шее, жадно впитывая знакомый аромат ее тела. — Я люблю тебя. Я всегда буду тебя любить!
Розамунда громко вздохнула, но у нее еще не было сил открыть глаза. Она сидела, прислонившись спиной к его широкой груди, и его копье все еще оставалось внутри.
— Я никогда не полюблю другого мужчину так, как тебя, Патрик.
Рука графа еще несколько раз прошлась по груди Розамунды.
— Не хотелось, чтобы нас сейчас кто-то застал, дорогая. Ты не могла бы подняться? — наконец произнес он.
Розамунда заставила выпрямиться свои дрожавшие ноги и сделала несколько глубоких вздохов. Она опустила юбку и как могла расправила подол.
— Ты бы застегнул штаны, милый, чтобы не слишком шокировать наших чересчур похотливых слуг! — сказала Розамунда и, заметив, что его копье почти не уменьшилось в размерах, добавила: — Что-то ты сегодня слишком горяч!
— А тебе разве не понравилась порка, дорогая? — весело сверкнул глазами Патрик.
— Понравилась, — призналась Розамунда. — Похоже, это придало нашим чувствам некоторую остроту. — И она зарделась от смущения.
— Я тоже не мог удержаться, — добавил Патрик с легкой усмешкой. — Нечего было меня дразнить!
— Только смотри не слишком усердствуй со своими наказаниями! Знаешь, какая у тебя тяжелая рука? Моя бедная попка все еще горит! — пожаловалась Розамунда жалобным голосом.
— Любовники иногда играют в такие игры, миледи. Но не обязательно играть в них постоянно, — пояснил граф.
— Может, когда-нибудь ты отшлепаешь меня еще разок! — сказала Розамунда и дразняще улыбнулась.
— Непременно, если представится случай, — согласился Патрик.
— Милорд, я обещаю вам исправиться! — пропела Розамунда.
— Очень рад за тебя, — ответил он с улыбкой, — хотя должен признаться, что твоя круглая попка пришлась как раз впору под мою ладонь!
— Она понравилась вам больше по сравнению с другими, которые вам приходилось шлепать, милорд? — невинно поморгав глазами, осведомилась Розамунда.
— Розамунда! — рявкнул Патрик, но тут же рассмеялся и добавил: — Да, гораздо больше!
— Ах, если бы мы могли остаться здесь навсегда! — вдруг, тяжело вздохнув, произнесла Розамунда.