Ласло: Я согласен с вами. Но это лишь подчеркивает настоятельную потребность в новом взгляде на себя и на мир, то есть на новой карте реальности. Стэн, вы в своих книгах пишете о новой картографии сознания. Не следует ли из этого и новая картография космоса? Если в сознании есть поразительные аспекты, и если сознание связано с космосом, то вполне можно предположить наличие необычных аспектов и в космосе. Это должна быть картография, отличная от общепринятой.
Гроф: Новая, существенная расширенная карта психики, о которой я говорил и писал, в то же время является и новой картой реальности, поскольку две категории переживаний, которыми она обогащает традиционную картографию, рассматриваются в ней не как патологические нарушения, а как аутентичные аспекты существования как такового. Содержание переживаний, относящихся к первой из этих категорий, описывает привычный нам из повседневной жизни мир, но воспринимаемый с радикально иной точки зрения. Вместо того чтобы переживать его разнообразные элементы как объекты, мы становимся ими. И, как это ни странно, становясь ими, мы получаем доступ к новой и совершенно незнакомой ранее информации о них. Это радикально иной способ приобретения знаний о вселенной — мы не регистрируем различные качества внешних объектов посредством своего сенсорного аппарата с дальнейшим анализом и синтезом полученной информации, но становимся самими этими объектами.
Переживания второй категории еще более удивительны. В них фигурируют измерения реальности, существование которых отрицается западной индустриальной цивилизацией. Я говорю о мифологическом измерении существования, архетипических существах и областях, к которым древние и туземные культуры относились как к божественным. В момент переживания они столь же реальны или даже более реальны, чем наш повседневный опыт материального мира. И они тоже способны поставлять новую и точную, неизвестную прежде информацию.
Ласло: Складывается впечатление, что посредством таких переживаний мы обретаем совершенно иную картографию реальности.
Гроф: Совершенно верно. Ведь, в сущности, мы говорим о коллективном бессознательном Юнга или, как минимум, об одном из его важных аспектов. Другой интересный его аспект — это область, содержащая запись полной истории человечества. Взгляды Юнга на архетипические области не всегда отличаются ясностью. Первоначально он считал их чем-то изначально встроенным в «аппаратное обеспечение» мозга. Это в какой-то мере напоминает предрасположенность к инстинктивному поведению. В других случаях он ссылается на нее как на общее культурное наследие человечества. Еще позже Юнг стал рассматривать архетипы в качестве космических паттернов, превосходящих реальность консенсуса.