…Кап…Кап…Кап… Кран на кухне неисправен. Вода лениво с глухим звуком капает в раковину круглые сутки. Я привыкла, но это всё равно навевало уныние. Весенний пейзаж за окном тоже не добавлял оптимизма: монотонный дождь, серое, бесцветное небо, бледные прохожие под однообразными зонтами… Я вздохнула, открыла полупустой холодильник, скривив недовольную рожицу, печально осмотрела его содержимое… Н-да, обед, похоже, отменяется… По закону подлости телефон зазвонил именно тогда, когда моя рука уже потянулась за колбасой. Я неохотно закрыла холодильник и помчалась в комнату, где вроде бы валялась трубка. К моему удивлению, она довольно аккуратно лежала на столе. Уверенно протянув к ней руку, я вдруг застыла, так и не коснувшись трубки: с очередной трелью звонка пришло какое-то тревожное чувство.
— Алло? — непроизвольно дрогнувшим голосом всё-таки ответила я.
— Здравствуйте. Вас беспокоят из ЦНИИ ГПК. Это Верстова П.А.? — сухо протараторил официальный голос.
Сердце взволнованно ёкнуло. С чего бы мне звонили из этой организации?!
— Вёрстова, — машинально поправила я. — Да, а в чём дело?
— Вы можете завтра к трём приехать в наш институт? — бесстрастно осведомилась говорившая женщина.
— Могу, а зачем?
— Это по поводу вашего вчерашнего визита в пункт сдачи крови.
— Что-то не так? — резко спросила я.
— Я не…
— Что-то не так??? — невежливо повышая голос, прервала её я.
— Не кричите на меня! — визгливо возмутилась тётка. — Я не знаю! Может, болезнь у вас какую-нибудь обнаружили!
На такой оптимистической ноте на другом конце провода зачастили короткие гудки. Нехорошее предчувствие стало сильней, руки задрожали; я выронила трубку, и та мягко плюхнулась на ковёр. Раздражающий писк телефона сверлил мозги. Подтекающий кран на кухне вторил ему. Кап… Кап… Кап…
…Болела голова… И спина… И правый бок… Нет, левый… Нет, оба… Где-то рядом капала вода: мелкие холодные брызги оседали на моей щеке. Я попробовала открыть глаза, но перед ними сразу всё поплыло, и пришлось пока отказаться от этой идеи. Зато пошевелить руками-ногами удалось, что радовало: выбраться отсюда и так будет непросто, а со сломанными конечностями это превратилось бы в невыполнимую задачу. Полежав минут пять, я рискнула повторить попытку. На этот раз перед взглядом прояснилось. Я смогла рассмотреть невысокие своды пещеры, видимые благодаря какому-то странному, мутному и блёклому свету. С трудом переведя тело в сидячее положение, я осмотрелась: небольшой по площади каменный мешок напоминал заброшенную штольню. Стены поблёскивали кварцем, дальний конец пещеры сужался, постепенно переходя в тесный коридор. Свет исходил от рельефных бежево-жёлтых камней, похожих на крупные кристаллы соли — вроде тех, что олени так любят лизать во всяких документальных фильмах Би-би-си. Я аккуратно поднялась и закачалась в приступе головокружения и дезориентации, чуть не повалившись обратно на землю. Когда пол и потолок встали наконец на свои места, я поторопилась подойти к стене, чтобы, в случае чего, придержаться за неё, но это не понадобилось: ноги объявили голове перемирие.