— Поднимись сюда и прими свою судьбу!
Я посмотрела на человека, стоящего на помосте, и узнала в нём виденного мною ранее предводителя лунатиков. Его серебристые при лунном свете волосы слегка развевались на ветру, и при других обстоятельствах даже можно было бы назвать его симпатичным… Хотя, и в этих было можно…
— Нет, мне, конечно, льстит, что ради меня здесь посреди ночи собралось столько народа, но подниматься на этот шаткий эшафот, воздвигнутый над грязной канавой, я не собираюсь.
Я насмешливо развела руками в подтверждение своих слов. Предводитель улыбнулся, казалось бы, по-доброму, но мне чем-то не понравилась эта ухмылка в совокупности с воображаемым выражением закрытых глаз.
— Ты пришла к нам в день многолунья и не можешь уйти. Твоя судьба — очистить реку. Провиденье привело тебя к нам! Пришло время жертвы! Ради спасения реки! Ради спасения мира!
Певучий голос завораживал, а его хозяин был идеальным лидером для какого-нибудь повстанческого движения: любая чушь в его исполнении звучала столь убедительно, что я сама чуть не заорала вместе с толпой «Ради спасения!». Зло хлопнув себя по бедру, я уже хотела сказать что-то резкое, но увидела такое, что потеряла дар речи (никогда не думала, что это может произойти наяву…). Оратор ещё раз улыбнулся и… открыл глаза: в них не было ни зрачков, ни белков, ни радужек, яркое голубовато-зелёное свечение исходило от них. Я едва удержалась от недостойного визга, потому как в ту же секунду осознала, что поднимаюсь по ступенькам и не имею никакой возможности этому воспротивиться.
— Э-э-э! Прекратите! Что вы делаете?! — внезапно задрожавшим голосом заорала я. — Так… нечестно!!!
Мои крики не возымели результата, светящийся взгляд продолжал держать хватку. Я поднялась на помост и смогла, наконец, разглядеть расположенное на нём приспособление: двойная деревянная рамка с несколькими перекладинами крепилась к шестам, укреплённым на дне канавы; перед ней был установлен большой ворот, приводимый в движение массивной рукоятью сбоку. Две верёвки, намотанные на него, тянулись к несущим шестам. По всему выходило, что рамка предназначалась для опускания в заменяющую воду в канаве жижу…
— Господи, вы хотите меня там утопить?! — вырвалось у меня. — Но зачем???
— Что ж, ты имеешь право знать. Будем считать это твоей последней просьбой. Но сначала я должен тебя привязать.
Сделав шаг к рамке, я вдруг почувствовала, что могу сопротивляться чужому контролю: не настолько, чтобы выхватить оружие и прибить этого борца за экологию, но достаточно, чтобы остановиться и развернуться лицом к толпе.