Новую Родину выбрать нельзя. Можно лишь сменить место жительства. Да и то какой ценой? Думаю, предательство Шевченко - это следствие медлительности политического руководства с принятием решения по сигналу разведки, которая своевременно предупредила и длительное время информировала о вероятности такого расклада событий и тяжести последствий.
Некоторое время спустя после предательства Шевченко попросил политического убежища в США еще один советский сотрудник Секретариата ООН Лещинскас. Мы сообщили о случившимся в Москву. На этот раз реакция руководства и МИД СССР была весьма спокойной. Из ПГУ мы получили данные, что КГБ в свое время выступило против использования Лещинскаса за рубежом по политическим мотивам, однако в ЦК КПСС этого не приняли во внимание. В конце мая - начале июня 1978 г. в Нью-Йорке был в командировке заведующий отделом ЦК КПСС Н.М.Пегов, который вызвал меня на беседу. Он начал ее несколько странно, сказав: "Опять у Вас, Юрий Иванович, ушел сотрудник, что-то неладно у вас здесь".
Такое замечание, не буду скрывать, задело и обидело меня. Я ответил Пегову, что сотрудник ушел не "у меня", а "у нас". Он промолчал, а я попросил ответить мне - почему в случае с Лещинскасом материалы спецпроверки оказались слабее телефонного звонка и, кто разрешил выезд за рубеж этому человеку в нарушение всех инструкций ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Пегов опять ничего не ответил, затем попросил перечислить тех сотрудников Представительства СССР при ООН, чье поведение вызывает тревогу. Мне пришлось назвать ему довольно большую группу лиц из числа "позвоночников" и попросить разобраться, насколько их пребывание в США соответствует требованиям Инструкций по подбору кадров. Пегов все молча выслушал и уехал.
Летом 1978 г. я был в Москве. Принимая меня с докладом о работе резидентуры, Ю.В.Андропов сказал: "В деле с Шевченко ты был прав, я прочитал все материалы. Это наша вина. Наказывать тебя за него никто не будет, но (он помедлил)... и Громыко тоже снимать не будем". Затем, хитро посмотрев на меня, поинтересовался: "На тебя, Юрий Иванович, жалуется Н.М.Пегов. Что там между вами произошло?" Я подробно доложил о нашей беседе. Юрий Владимирович все внимательно выслушал и ответил, что, по словам Н.М.Пегова, "с ним (со мной - Ю.Д.) невозможно разговаривать, но он прав". Ю.В.Андропов тут же позвонил Н.М.Пегову и попросил его подумать, как исправить дело.
Осенью 1978 г. в сентябре в Нью-Йорке Министр иностранных дел СССР А.А.Громыко спросил, почему я, зная его многие годы, не сообщил ему о Шевченко лично. Я ответил, что ценил его занятость и доверял его заместителям и О.А.Трояновскому, которые обо всем были своевременно информированы. Он помолчал, тщательно ознакомился с информацией резидентуры и признал, что в этом вопросе допустил "большой промах".