Я позвонила Джилл, но у нее было подавленное состояние – видимо, сказывалось, хоть и на излете, действие вируса гриппа, – так что мы ограничились лишь коротким разговором. Она приглашала меня приехать и погостить, но, то ли из-за ее плохого настроения, то ли из-за своих собственных планов, я, извинившись, отказалась. Решимость моя была более хрупкой, чем я хотела это признать, поэтому мне требовалась поддержка. А Джилл пребывала в том состоянии самокопания, в которое впадала время от времени и которое в данный момент мне было абсолютно противопоказано.
– Наверное, я плохой друг, – сказала я, – но у меня сейчас слишком много неотложных дел.
Джилл решила, что я имею в виду работу, и смирилась. В итоге мы договорились, что я приеду в конце мая. К тому времени – я не сомневалась – уже должно было что-нибудь произойти.
– Если хочешь, возьми с собой Роджера, хотя бы на несколько дней.
– Нет, это невозможно, – ответила я. – Я с ним рассталась.
– Почему? – встрепенулась она.
– Из-за постельного фактора. Хочу начать новую жизнь. Ищу, знаешь ли, истину и справедливость…
– Навсегда?
– Абсолютно.
– Ну и слава Богу, – обрадовалась она. – Он был симпатичный, но уж очень унылый. Это первое приятное известие за всю неделю. У тебя есть кто-то другой?
– Если был бы, тебе я сообщила бы первой.
– Кто-нибудь найдется, – заверила она и вздохнула: – Какая ты счастливая, что можешь это сделать!
– Что сделать?
– Покончить с рутиной.
– Тем не менее я чувствую холодок одиночества.
– Лучше это, чем духота взаимозависимости.
– Ну ты, мать, просто заелась.
– К твоему приезду приду в норму, удобрение почвы производит на психику чудотворное воздействие: покопаешься немного в дерьме – и порядок.
Я рассмеялась. Момент для того, чтобы посвящать Джилл в мои планы, был явно неподходящим.
Реорганизация мастерской прошла безукоризненно гладко. Мистер Спитери и раньше говорил, что желает обучить своего сына свободно плавать в море бизнеса, и вот настал подходящий момент, чтобы бросить того прямо на глубину. Его сын был испорченным, развратным двадцатипятилетним парнем с маслеными глазами, которого давно уже следовало заставить работать. Я не думала, что этот тип станет проявлять чрезмерное рвение, поэтому не видела в нем серьезной угрозы для себя. Кроме того, я не собиралась терять бдительность. Джоан весьма энергично кивала головой, Рэг – вращал глазами, но в целом сотрудники мастерской не возражали против перемен. Видя, как старательно они избегали встречаться взглядами во время того нашего застолья (судя по всему, неспроста), я едва сдерживалась, чтобы не сказать им: «Да пожмите же вы друг другу руки и кончайте наконец ссориться».