Я помешала свой кофе.
– Ты прямо поэтесса, только не знаешь этого, – рассеянно похвалила я.
– Ох уж эти твои дурацкие клише, – притворно простонала Верити. – А между прочим, он ведь просил меня вернуться. – Если пламя мстительного торжества когда-либо озаряло лицо женщины, так именно сейчас. – А я сказала – нет! Причем я не притворялась. Нет! Поганый, вшивый, вонючий ублюдок, предатель. Передай мне сахар…
И началось.
Вернее, она начала. Характер долгого монолога Верити свидетельствовал о ее незаурядном темпераменте. Как выяснилось, с тех пор как сошлась с Марком, она не работала, почти не спала, отчего под глазами у нее появились мешки, вместимость коих могла соперничать с баулами человека, собравшегося на полтора месяца в Сидней, а также обнаружила, что для наслаждения сексом требуется нечто большее, чем простое техническое мастерство.
– Он мгновенно засыпал и начинал храпеть. Мгновенно!
Я обратила внимание, что Верити все сыпала сахар в чашку, даже не замечая этого.
– Кошмар. Лучше уж остаться одной, чем иметь такого любовника, – поддакнула я, подумав при этом, что техническое мастерство – не так уж мало.
– Совершенно верно!
– И я порвала с Роджером.
Верити поставила чашку на стол.
– Не может быть! Почему?
– Он скучный, – объяснила я.
– Вот как? А мне казалось, вы отлично подходите друг другу…
Я понимала, что она не хотела обидеть меня этим замечанием, и тем не менее не отказала себе в удовольствии сообщить о завещании миссис Мортимер, своем годичном отпуске и решении начать новую жизнь; маленькую деталь, касающуюся будущего любовника, разумеется, утаила. Энергичная поддержка подруги снова примирила меня с ней.
– Слушай, это же блестящая идея. Замечательно! Именно то, чего ты заслуживаешь. – Я расцветала в лучах ее горячего одобрения. – И знаешь, – Верити наклонилась ко мне через стол так, что ее крупные серьги звякнули о чашку, – я даже не подозревала, что ты на такое способна. – Тут она снова слегка увяла. – Только наслаждайся свободой solo, – посоветовала она, – а то потеряешь год, как потеряла его я. – Чашка в очередной раз со стуком опустилась на стол. – Или еще лучше – мы могли бы, например, вдвоем отправиться на машине куда глаза глядят. Подруги по несчастью – и к черту всех мужчин.
Момент, безусловно, был неподходящий, чтобы сообщать ей, что я вознамерилась повернуть реку своей жизни в эротическое русло.
Дав страшную клятву над кофейной чашкой, что буду, выражаясь метафорически, поклоняться лишь Диане и покажу нос Венере, я продолжала рассматривать разные возможности. Даже когда антенна отключалась, плавники сами собой выносили меня на поиск добычи. Вообще подобный гипертрофированный интерес к особям мужского пола очень нервировал. Теперь я понимала, как чувствуют себя всякие ползучие гады, когда у них наступает сезон спаривания. Если же и антенна, и плавники действовали одновременно, положение становилось и вовсе угрожающим, потому что в сферу моего внимания и оценки попадали все, вплоть до рассыльных из лавок зеленщиков. Порой я начинала сама себя побаиваться. Но в то же время испытывала щекочущее любопытство. Единственное, что было необходимо, – это отыскать антенну, настроенную на меня, или набор мужских плавников, гребущих навстречу.