Не дожидаясь ответа, я вышла из библиотеки, едва успев избежать столкновения с молоденьким лакеем, который нес поднос, уставленный горшочками с джемом, маслом и пышущим жаром овсяным печеньем.
— Я передумала, — сказала я ему. — Я буду в музыкальной гостиной. Оставьте дверь открытой, если не трудно, чтоб я могла увидеть, если кто-нибудь станет искать меня в библиотеке.
Лакей поставил поднос на низенький столик, и я села так, чтобы наблюдать за коридором. Через несколько секунд я заметила тонкое лицо, выглядывающее из резных двустворчатых дверей библиотеки. Томас говорил, что его сын похож на нас. Бесспорно, он был прав. Мальчик выглядел точь-в-точь как его отец в детстве или же, как выглядела бы я в возрасте десяти-одиннадцати лет, не родись я девочкой. Глубокие карие глаза, слишком большие для незрелого лица, долговязое костлявое тело, уже начинающее вытягиваться. Копна волос, в точности таких же, как у меня, — темно-каштановых с рыжиной — обрамляла лицо. Горькая обида на жестокую насмешку судьбы на мгновение сжала мое сердце. Мой собственный сын мог выглядеть точно так же, как и этот мальчик.
Мальчик окинул взглядом коридор и, похоже, был раздосадован тем, что никого не нашел. Он швырнул что-то на пол, взбежал вверх по лестнице и скрылся из виду. Странный ребенок. Такой злой…
Я восстанавливала душевное равновесие, поглощая овсяное печенье Неллии до тех пор, пока, спустя полчаса, одна из горничных не подбежала торопливо к дверям библиотеки. Я вскочила:
— Ты не меня ищешь?
— Да, сударыня. Госпожа уже проснулись. Нэнси послала меня в библиотеку найти вас.
— Хорошо. Передай, что я иду.
Девушка поспешила прочь, а я чуть менее торопливо последовала за ней. Пройдя полпути по черно-серым плитам, я увидела что-то на полу и наклонилась, чтобы поднять это. Находка оказалась серебряным королем. Его корона стала теперь совершенно кривой, а могучий клинок был вывернут так, что король не смог бы поразить больше ни одного врага — только самого себя.
Когда я вошла в комнату герцогини, Филомена опять вопила, правда, уже не от боли или страха смерти. Обличительные слова, словно палочные удары, сыпались на сутулого, скромно одетого человека средних лет.
— Что значит — нет денег заплатить виноторговцу? Похоже, все серебро оседает в ваших карманах. Я велю вас повесить!
— Но, госпожа…
— Комигор — самое богатое поместье Четырех королевств, и вам платят непомерные деньги за то, чтобы вы им управляли. Может, если мы прекратим тратиться на ваше жалованье, вы изыщете необходимые средства?