– Скоро будут поставлены шатры, мать, – обратился Оуэн к стройной женщине, которую со дня рождения их дочери всегда называл «матерью». – Обещаю: тебе будет обеспечено укрытие от стужи, и к тому же, будь уверена, один мужчина постарается, чтобы ты не замерзла.
Бронуин закусила губу, чтобы сдержать смешок при виде бледного лица матери, вспыхнувшего от подобной вольности отца, и предложила:
– А пока, мама, может, ты накинешь мой плащ? Уверяю тебя, он мне не нужен.
Помимо верхнего плаща, на Бронуин было еще слоя три одежды, и, вдобавок, при своем крепком уэльском сложении она не мерзла ни в какую погоду, в отличие от матери, чем дальше, тем больше начинавшей дрожать от холода.
И Бронуин, и Оуэн умоляли леди Гвендолин оставаться в Сноудонии до тех пор, пока не станет возможным без опасности для жизни вернуться в Карадок. Но леди настаивала: она должна присутствовать на свадьбе своей единственной дочери.
– Нет, Бронуин, – ответила леди Гвендолин, – чтобы согреться, мне достаточно немного пройтись, что я и сделаю, пока устанавливают шатры.
Гвендолин Карадокская была женщиной, какой с годами предстояло стать Бронуин, но дочь не унаследовала ее каштановых волос и зеленых глаз, однако округлое лицо Бронуин, высокие скулы, изящный нос и красивый разрез глаз были в точности, как у матери. А пышные волосы цвета воронова крыла, которые, к неудовольствию матери, дочь коротко обрезала, несомненно, достались Бронуин от отца – вместе с его необузданным характером. Цвет глаз девушки постоянно приводил родителей в замешательство: то они казались голубыми, как сапфиры, то сверкали серебряным блеском – в зависимости от переменчивого настроения дочери.
Сейчас возбуждение окрасило их в голубой цвет, сменивший меланхолически-серый, преобладавший в последние дни. Гвендолин снисходительно улыбнулась:
– Что за шалость ты затеваешь? Вспомни, о чем заклинала тебя тетя Агнес!
– Сюда! Сюда! – позвала стоявшая неподалеку пожилая женщина.
Она как бы старалась удостовериться, что ноги еще могут двигаться.
– Мне совсем не нравится то, чего я не понимаю, Гвендолин! В таком дьявольском путешествии, как это, нам вполне может встретиться и Черный Боров! Кости у меня ломит вот уже три дня подряд. Говорю я вам, это знамение! – женщина подтолкнула Бронуин локтем. – Я возьму у тебя плащ для Кэрин, раз уж он тебе сейчас не нужен. Бедная девочка совсем замерзла и окончательно закоченеет, если не согреется побыстрее.
– Ради Бога, Агнес! – заворчал на свояченицу Оуэн. – Это ревматизм терзает твои старые кости, а не какое-то знамение! И прекрати молоть всякую чепуху при моих воинах! Нечего их пугать! У них полно забот и без твоих знамений!