Если бы Бронуин призадумалась, то не удивилась бы, что образ Вольфа снова потревожил ее сон и что сопровождался этот сон чувством вины.
На этот раз сон был другим: она не наносила наемнику удар по голове, наоборот, до бесконечности длился головокружительный поцелуй. Во сне она не оттолкнула Вольфа и сдалась на милость его мужской силы.
Не ночной ли холод помог ей стряхнуть сон, прежде чем он унес бы ее в неведомое? Бронуин поглубже зарылась в теплое сено, завернулась в одеяло, и образ Вольфа уплыл куда-то в туманную дымку. Даже сказанное шепотом «идите сюда, миледи» не заставило ее подняться из уютного углубления в сене, где она так уютно пригрелась, когда он вернулся, на этот раз чтобы согреть ее, а не соблазнить.
Однако когда лошади начали беспокойно метаться, требуя корма, а торговцы спозаранку взялись устанавливать свои лотки, оживленно беседуя, Бронуин стала пробуждаться от глубокого сна, вызванного усталостью, но тяжесть рук Вольфа и притяжение его сильного теплого тела не исчезали, как ни странно, с уходящим сном. Не желая расстаться с приятным сновидением, девушка медлила, пока нетерпеливое фырканье проголодавшегося Макшейна было невозможно не заметить. Скосив один глаз на своего коня, она протестующе застонала и глубже зарылась в теплую ямку, как вдруг в поле зрения Бронуин попала еще одна лошадь очень темной масти, особенно в сравнении с золотистыми боками Макшейна.
Тело Бронуин тревожно напряглось, прежде чем разум осознал присутствие Пендрагона. Затем знакомый низкий голос тепло прозвучал у ее уха, окончательно стерев грань между сном и явью:
– С добрым утром, миледи.
Сознание моментально прояснилось, и Бронуин рванулась прочь из уютного гнездышка, но обнаружила, что в ловушке. Не сено грело ей спину, а тело Вольфа, и не одеяла укрывали ее, а крепко обнимали руки наемника. Теряясь в догадках, как это могло случиться, она начала вырываться из объятий. Единственное, в чем она была уверена наверняка, так это в том, что сейчас последует ужасное возмездие. От одной мысли о неминуемой каре, у нее невольно вырвался крик, сразу же заглушённый.
– Тише, миледи! Я не собираюсь причинять вам зла, – прошептал Вольф у нее над ухом. – Если бы хотел, то уже сделал бы это.
Бронуин оцепенела, в смятении пытаясь осознать смысл его слов. Была ли его искренность так же реальна, как и сам Вольф, или все это происходило в каком-то странном сне? Отыскивая подтверждение тому, что она не спит и действительно Вольф ее обнимает, Бронуин нерешительно повернула голову и глянула через плечо. Сомнения не было: золотистая борода, обрамлявшая благородную линию подбородка, а также белозубая улыбка, полная насмешки, принадлежала именно Вольфу. Не видя другого выхода, Бронуин обреченно закрыла глаза.