найдем другое средство: на то рожден человек, чтобы отыскивать средства. Отправивши письмо к Жуковскому, вы уведомьте тот же час меня, чтоб я был насчет этот спокоен, адресуя письма на имя <Пого>
[499] дина в Москву в Университет, с уведомлением о себе и о том, <что у>
[500] вас делается. Да кстати о том, что у вас делается, Кривцов твердо уверен, что я ищу у него места, и сказал Жуковскому, что он для меня приберег удивительное место <….>,
[501] место библиотекаря еще покамест не существующей библиотеки. Итак, вы видите, что у вас штат готовится огромный и на широкую ногу. Я, однако же, как вы сами догадаетесь, за место поблагодарил, сказавши, что хотя бы Кривцов предложил мне и свое собственное место, то и его бы
[502] не взял, по причине других дел и занятий. Итак, вы видите, что Кривцов намерен оказывать свое <….>,
[503] которые и не нуждаются в нем. Стало быть, вам будет недурно. Насчет способа отправления картин в Дюссельдорф к Жуковскому, если только вы еще не нашли, советую обратиться к немцам, отправлявшим свои картины на Дюссельдорфскую выставку. Именно я полагаю расспросить Фогеля
>*, потому что его картина была тоже теперь на выставке. Прощайте. Через недели три надеюсь, коли бог поможет, быть в Москве. Желаю вам всего хорошего. Не забывайте и пишите.
Весь ваш Гоголь.
<Адрес:> à Roma (en Italie) al Signor Signor Alessandro Ivanoff (russo). Roma, via Condotti vicina alla Spania,
al Café Greco.
Иванову А. А., 20 сентября 1841>*
204. А. А. ИВАНОВУ. <20 сентября н. ст. 1841 Ганау.>
Письмо к н<аследнику> напишите с надлежащими пробелами, перенесши на другую страницу. На пакете, который запечатывать не нужно, надпишите просто: его импер<аторскому> высочеству, государю наследнику всея России Александру Николаевичу. В СПб.[504]
Напишите мне, дал ли я вам ключ от сундука с моими книгами и заперт ли он или нет. Я совершенно позабыл.
Языкову Н. М., 27 сентября 1841>*
205. Н. М. ЯЗЫКОВУ. <27 сентября н. ст. 1841.> Дрезден.
Прежде всего посылается тебе с почтою из Дрездена куча поцелуев, а что в них, в сих поцелуях, заключено много всего — ты уже знаешь. Достигли мы Дрездена благополучно. Выехавши из Ганау, мы на второй станции подсадили к себе в коляску двух наших земляков, русских помещиков, Сопикова и Храповицкого, и провели с ними время до зари. Петр Миха<й>лович>* даже и по заре еще перекинулся двумя-тремя фразами[505] с Храповицким. Вообще ехалось хорошо. Думалось много о чем, думалось о тебе, и все мысли о тебе были светлы. Несокрушимая уверенность насчет тебя засела в мою душу, и мне было слишком весело, ибо еще ни разу не обманывал меня голос, излетавший из души моей. Дорожное спокойствие было смущено