На обороте: Russie. Moscou. Николаю Михайловичу Языкову. В Москве. На Пречистенке, у Троицы, в Зубове, в доме Наумовой.
Шереметевой Н. Н., 21 или 22 апреля н. ст. 1846>*
21. Н. Н. ШЕРЕМЕТЕВОЙ.
<21 или 22 апреля н. ст. 1846. Рим.>
Христос воскресе!
Знаю, что и вы произнесли мне это святое приветствие, добрый друг мой. Дай бог воспраздновать нам вместе[91] этот святой праздник во всей красоте его еще здесь, еще на земле, еще прежде того времени, когда по неизреченной милости своей допустит нас бог воспраздновать его на небесах в невечереющем дне его вечного царствия. Мне скорбно было услышать об утрате вашей>*, но скоро я утешился мыслью,[92] что для христианина нет утраты, что в вашей душе живут вечно образы тех, к которым вы были привязаны; стало быть, их отторгнуть от вас никто не может; стало быть, вы не лишились ничего; стало быть, вы не сделали утраты. Молитвы ваши за них воссылаются попрежнему, доходят так же к богу, может быть, еще лучше прежнего. Стало быть, смерть не разорвала вашей связи. Итак, Христос воскрес, а с ним и все близкие душам нашим! Что сказать вам о себе? Здоровьем не похвалюсь, но велика милость божия, поддерживающая дух и дающая силы терпеть и переносить. Вы уже знаете, что я весь этот год определяю на езду: средство, которое более всего мне помогало. В это время я постараюсь, во время езды и дороги, продолжать доселе плохо и лениво происходившую работу. На это подает мне надежду свежесть головы и бо́ль<шая> зрелость, к которой привели меня именно недуги и болезни. Итак, вы видите, что они были не без пользы и что всё, нам ниспосылаемое, ниспосылается в пользу нашего же труда, предпринятого во имя божие, хотя и кажется вначале, как будто бы перечит и препятствует нам. Молитесь же богу, добрый друг, дабы отныне всё потекло успешно и заплатил бы я тот долг, о котором немолчно говорит мне моя совесть, и мог бы я без упрека[93] предстать перед гробом господа нашего и совершить ему поклонение, без которого не успокоится душа и не в силах я буду принести ту пользу, которую бы искренно и нелицемерно хотела принести душа моя.
На обороте: Надежде Николаевне Шереметьевой.
Гоголь М. И., 23/11 апреля 1846>*
22. М. И. ГОГОЛЬ.
Апреля 23/11 <1846. Рим.>
Христос воскрес!
Поздравляю вас всех. Письма ваши получи<л>, как ваше, так и сестер, с описаниями изб и мужиков. Можно бы иное пополнее, но понимаю, что из слов других нельзя всё узнать. Весной, во время хорошей погоды, не мешает и заглянуть[94] самим и проверить на деле, верны ли донесения других. На вопрос Лизы: «Всё ли записывать в расход?» отвечаю: «Всё, даже и то, что берется в долг у разносчиков и купцов, означая только время, когда взято». Чем будет всё записано аккуратнее, тем лучше для нее: это ей очень, очень пригодится, хотя она еще и не ведает теперь, почему и для чего. О себе скажу вам, почтенна<я> маминька, что здоровье мое попрежнему, всё стоит ни лучше, ни хуже. Впрочем, я решился не говорить и не думать больше о нем.