Нарушитель сделки (Кобен) - страница 143

Декан Гордон снял очки и потер глаза.

— Нет, — медленно ответил он, — до этого не дойдет. Я имею в виду все сказанное мною до сих пор. Я хочу ей помочь. Мне необходимо ей помочь.

Майрон не знал, что и думать. Судя по всему, Гордон действительно страдал, но Майрону доводилось видеть лицедеев, Которые могли бы посрамить самого Лоуренса Оливье. Неужто он и впрямь испытывает чувство вины? Неужто изливает душу, потому что у него есть совесть? Или это просто инстинкт самосохранения? Майрон не знал, да его это не очень и волновало. Главное — докопаться до истины.

— Когда вы видели Кэти в последний раз? — спросил он.

— В ночь ее исчезновения.

— Она приходила к вам домой?

Декан кивнул.

— Было уже поздно, часов, наверное, одиннадцать или половина двенадцатого. Я сидел в кабинете, жена спала наверху. Кто-то позвонил несколько раз и очень настойчиво. Звонки перемежались громким стуком. Я открыл и увидел Кэти.

Его речь текла как бы сама собой, словно он читал сказку ребенку.

— Она плакала. Точнее, рыдала и никак не могла остановиться. Ей все не удавалось заговорить. Я отвел ее в кабинет, дал немного бренди и укутал афганской шалью. Она казалась… — он умолк, подбирая слово, — такой маленькой, беспомощной. Я присел напротив и взял ее за руку, но Кэти выдернула ладонь. И в тот же миг она перестала реветь, словно кто-то повернул выключатель. Она сидела совершенно неподвижно, лицо ее утратило всякое выражение. А потом Кэти заговорила.

Декан полез в стол за новой сигаретой, сунул ее в рот и прикурил с четвертой попытки.

— Начала она с самого начала, — продолжал он. — Голос ее звучал на удивление ровно, ни разу не дрогнул и не сорвался. Невероятно, если учесть, что за несколько секунд до того она билась в истерике. Но произносимые ею слова никак не вязались со спокойным тоном. Кэти рассказывала мне, мягко говоря, удивительные истории. — Он умолк и покачал головой. — К тому времени я знал ее уже почти год и считал вдумчивой, милой, очень хорошей девушкой. Я не собираюсь выносить нравственных оценок, но Кэти всегда представлялась мне несколько старомодной. И вдруг она рассказывает такое, что даже старый морской волк залился бы краской. Для начала она сообщила мне, что когда-то была именно такой, какой я ее считал. Всеобщей любимицей. Но потом произошла перемена. Кэти стала, выражаясь ее собственными словами, «общедоступной потаскухой». Началось с забав в обществе мальчишек из ее класса, но потом Кэти довольно быстро превратилась в птицу более высокого полета и начала спать со взрослыми: учителями, приятелями родителей. Независимо от цвета кожи. Лесбийская любовь. Групповуха, даже свальный грех. Она снимала свои похождения на пленку. «Для потомков» — как с горечью объяснила сама Кэти.