Майрон понимал, что Джессика ищет объяснение, любое объяснение, кроме того, которое напрашивается само собой.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
Джессика сложила руки на груди, сжав пальцами локти. Казалось, она пытается согреться.
— Я чувствую себя неприкаянной, вот как я себя чувствую, — ответила она.
— Ты выдержишь еще один удар?
Ее руки повисли как плети.
— Какой? Что все это значит?
Майрон замялся.
— Проклятие, да не надо меня щадить! — выпалила Джессика.
— Послу…
— Знаю я эту твою дурацкую привычку оберегать маленьких девочек! Говори, что тут творится!
— В ночь исчезновения Кэти ее изнасиловали несколько человек из команды Кристиана.
Джессика отпрянула, словно ей влепили пощечину. Майрон протянул к ней руку.
— Я очень сожалею.
— Лучше расскажи мне обо всем, что случилось.
Майрон рассказал. Ясные глаза Джессики затуманились, взгляд сделался пустым. Она очень долго молчала. Потом наконец с трудом выговорила:
— Подонки. Будь они прокляты.
Майрон кивнул.
— Один из них убил ее, — продолжала Джессика. — Или все скопом, чтобы заткнуть ей рот.
— Такое возможно.
Джессика задумалась. В ее глазах снова затеплилась жизнь.
— Давай допустим, — медленно проговорила она, — что мой отец узнал об изнасиловании.
Майрон кивнул.
— Как бы он поступил? Что бы ты почувствовал, случись такое с твоей дочерью?
— Я бы впал в бешенство, — ответил Майрон.
— Ты сохранил бы способность как-то держать себя в руках?
— Кэти — не моя дочь. Но я вовсе не уверен, что мне удалось бы совладать с собой.
Джессика кивнула.
— Так, может быть… Тогда, может быть, это и есть объяснение всему происходящему? Электроника, наручники, винтовка. Может, он устроил этот тайник в дремучем лесу, чтобы таскать сюда насильников и вершить свое правосудие?
— Кэти изнасиловали шесть человек, а в этом домике и двое не уместятся.
На лице Джессики появилась тусклая зловещая улыбка.
— Ну а что, если отец оказался в точно таком же положении, в каком сейчас мы с тобой?
— Что-то я тебя не пойму.
— Возможно, он знал имя только одного насильника, этого Гортона. Как бы он тогда поступил? Как в таком случае поступил бы ты сам?
— Наверное, похитил бы его и заставил все рассказать.
— Вот именно.
— Все равно ни черта не понимаю. Зачем снимать все это на пленку? Зачем эти камеры и экраны?
— Чтобы записать признание. Чтобы никто не подъехал к дому незамеченным. Не знаю. Ты можешь предложить лучшее объяснение?
Майрон не мог.
— Ты уже осмотрела весь дом?
— Не удалось. Меня привез сюда владелец. Его чуть удар не хватил, когда он увидел все эти штуковины.
— Что ты ему сказала?