— Что знаю о них. Что мой отец — частный сыщик, ведущий тайное расследование.
Майрон поморщился.
— Я не смогла придумать ничего лучшего.
— И он купился?
— Полагаю, что да.
Майрон покачал головой:
— Я вообще-то думал, что ты писательница.
— Я не умею сочинять экспромтом и пишу гораздо лучше, чем говорю.
— На основании моего опыта позволю себе не согласиться с этим, — ответил Майрон.
— Нашел время подбивать клинья.
Он пожал плечами:
— Просто хотел сделать комплимент.
Джессика едва сдержала улыбку.
— Давай осмотримся, — предложила она.
Обыскивать, по сути дела, было нечего. В гостиной не нашлось ни одной антресоли или стенного шкафа, все лежало на виду — и электроника, и винтовка, и наручники. В кухонной нише тоже не было никаких сюрпризов, равно как и в ванной. Итак, оставалась спальня.
Она была совсем маленькая, не больше комнаты для гостей в бунгало на морском берегу. В ней едва уместилась двуспальная кровать, слева и справа от которой на стенах висели ночники: поставить тумбочку было уже негде. Туалетному столику места тут тоже не нашлось. На кровати лежали махровые простыни.
Джессика и Майрон осмотрели стенной шкаф и… Вот оно.
Черные брюки, черная майка, черный свитер, а в придачу ко всему этому — черная лыжная маска.
— Лыжная маска? — удивился Майрон. — Ведь на дворе июнь.
— Может, он надел ее, когда похищал Гортона, — предположила Джессика, но в ее голосе не было уверенности.
Майрон опустился на пол и, заглянув под кровать, увидел там пакет. Подтянув его поближе по пыльному полу, он обнаружил, что пакет был красным и на нем виднелись готические буквы «СВОБ».
— Судебный врач округа Берген, — расшифровала Джессика.
Пакет напоминал старомодную сумку от «Лорд и Тейлор» с липучкой поверху. Когда Майрон откинул клапан, сумка с треском открылась. В ней лежали серые шерстяные брюки с тесемкой и желтый пуловер с вышитой на нем красной буквой «Т». И брюки, и пуловер были покрыты засохшей грязью.
— Узнаешь? — спросил он.
— Только желтый свитер, — ответила Джессика. — Это отцовский. Он носил пуловер, когда учился в университете Тарлоу.
— С чего бы вдруг прятать его тут, под кроватью?
Глаза Джессики сверкнули.
— Сообщение от Нэнси! — воскликнула она. — Господи Иисусе! Она же говорила, что отец подарил свой желтый свитер Кэти.
— Стоп-стоп-стоп, погоди-ка, не так быстро. Что именно сказала Нэнси?
— Повторяю слово в слово: «Он рассказал мне все о своем любимом желтом свитере, который подарил Кэти. Какая трогательная история». Вот так. Это ее слова. Отец не носил этот свитер, его носила Кэти, да и то лишь дома, а иногда он заменял ей ночную сорочку.