Джессика вышла из ванной. На сей раз поясок халата был завязан гораздо туже. Она вытирала волосы полотенцем.
— Что случилось?
— Я принес дело некоего Фреда Никлера, он же Ник Фредерике, — ответил Уин.
— Очень изобретательно, — заметил Майрон.
— Он парень с воображением.
Джессика села на кровать.
— Тот самый издатель порнухи, верно?
Майрон кивнул. Папка оказалась тощей, и он принялся читать с конца. Нарушения правил дорожного движения, два штрафа за езду в нетрезвом состоянии, арест за почтовое мошенничество.
— Посмотри семьдесят восьмой год, — посоветовал Уин.
Майрон перевернул несколько страниц. 30 июня 1978 года Фреда Никлера задержали за растление малолетних. Обвинение было снято.
— Так, и что же?
— Господин Никлер занимался детской порнографией, — пустился в объяснения Уин. — В те времена он был всего лишь заурядным фотографом. Но его, если можно так выразиться, поймали на краже печенья. Иными словами, застукали, когда он фотографировал восьмилетнего мальчугана.
— Господи, — вздохнула Джессика.
Майрон вспомнил свою встречу с Никлером.
— Честный парень, в поте лица зарабатывающий честный доллар.
— Да уж.
— А почему сняли обвинение? — спросила Джессика.
— Ага! — Уин поднял палец. — Тут-то и начинается самое интересное. История во многих отношениях заурядная. Фред Никлер был мелкой рыбешкой, простым фотографом. А властям хотелось выловить рыбу покрупнее, и вот рыба-лоцман привела в сети акулу, и за это ее кинули обратно в воду.
— И сняли все обвинения? — удивился Майрон. — Не привлекли даже за мелкое правонарушение?
— Не привлекли. Похоже, мистер Никлер согласился время от времени служить легавым золотой рыбкой.
— Но к чему ты все это говоришь?
— Соглашение обстряпал офицер, который вел дознание, — ответил Уин и метнул быстрый взгляд на Джессику. — Твой дружок Пол Дункан.
— Вот он, наш парень, — сказал Уин. — Мистер Джуниор Гортон.
Горти выглядел, как и положено выглядеть бывшему футболисту. Высокий. Плечистый. Переплетение жил и бугры мускулов. Руки его напоминали неотесанные бревна. Одет Горти был так, словно собирался отплясывать чечетку, — в бейсбольную майку навыпуск с эмблемой «Сент-Луисских красных», в мешковатые шорты ниже колен, на ногах — черные высокие кроссовки «Рибок», на голове — бейсбольная кепочка «Чикаго уайт сокс». Портрет дополняли солнцезащитные очки и россыпи всевозможной бижутерии.
В девять утра на Сто тридцать второй улице Манхэттена было тихо. Горти работал: сбывал дурман. Его то сажали за решетку, то выпускали, то опять сажали. В основном за наркоту. Единственный мало-мальски долгий отрезок вольной жизни Горти пришелся на годы его учебы в Рестоне. Однажды его упрягали за вооруженное ограбление, дважды привлекали за попытку изнасилования. Этому законченному подонку было двадцать четыре года. Подобно большинству завсегдатаев кутузки за решеткой он занимался главным образом тем, что тягал штангу и качал мускулы. В американских исправительных учреждениях злодеи и разбойники становятся гораздо крепче и, выйдя на свободу, стращают и калечат людей куда искуснее, чем прежде. Прекрасная система исправления преступников.