— «Эм-Би спортс».
«Эм-Би спортс». «Эм» означало «Майрон», «Би» — «Болитар». Майрон сам придумал название компании, хотя редко пускал его в ход.
— Что слышно от Отто и Ларри?
— Ничего. Но вас ждет целая куча записок.
— От Берка или Хэнсона ничего не было?
— Вы что, оглохли?
— Я скоро приеду.
Майрон дал отбой. Отто и Ларри уже должны были позвонить. Видимо, они избегают его. Почему?
— Неприятности? — поинтересовался Уин.
— Может быть.
— Самое время размяться.
Майрон поднял глаза и тут же узнал улицу, по которой они ехали.
— Только не сейчас, Уин.
— А когда же еще?
— Мне нужно вернуться в контору.
— Дела могут подождать. Тебе надо подзарядиться, обрести равновесие и сосредоточиться.
— Терпеть не могу, когда ты так говоришь.
Уин улыбнулся и свернул на стоянку.
— А ну, вылезай. Терпеть не могу силой вытаскивать тебя из машины.
На вывеске значилось: «Мастер Кван. Школа тхеквондо». Квану было под семьдесят, и он все реже занимался с учениками, предпочитая нанимать хорошо подготовленных помощников. Сам Кван почти безвылазно пребывал в кабинете, оборудованном по последнему слову техники, в окружении четырех телеэкранов, по которым он наблюдал за занятиями. Время от времени Кван наклонялся к микрофону и что-то рявкал, пугая несчастных учеников.
Если бы мастер Кван хорошенько подзанялся английским, он, глядишь, мог бы довести свою речь до уровня пиджин-инглиш.[3] Уин вывез Квана из Кореи четырнадцать лет назад. Уину тогда было семнадцать, а мастер Кван, как казалось Майрону, говорил по-английски куда лучше нынешнего.
Уин и Майрон надели dobok — белоснежные куртки и штаны — и перетянули талии черными поясами. Уин был обладателем черного пояса шестой степени — в Соединенных Штатах такие были у каждого встречного-поперечного, хотя Уин занимался восточными единоборствами с семи лет. Майрон начал учиться тхеквондо в колледже и пока достиг лишь третьей ступени.
Они приблизились к кабинету мастера Квана и стояли в дверях до тех пор, пока учитель не удостоил их вниманием, потом отвесили поясной поклон и хором произнесли:
— Добрый день, мастер Кван.
Кван улыбнулся, не разжимая губ.
— Что-то вы раненько сегодня, — сказал он.
— Так точно, сэр, — отрапортовал Уин.
— Помощь нужна?
— Никак нет, сэр!
Кван дал команду «вольно» и повернулся к своим телевизорам. Майрон и Уин еще раз поклонились, спустились в отдельный dojang для черных поясов высших рангов и приступили к медитации, действу, вкус которого Майрон так и не сумел распробовать до конца. Уин обожал медитировать и проводил в нирване не менее часа вдень. Он принял позицию «лотос», а Майрон уселся по-индийски. Оба закрыли глаза, сложили ладони, затем воздели руки к потолку и опустили их на колени. В мозгу Майрона, словно молитвы, возникли наставления учителя. Он выпрямил спину, приподнял кончик языка, коснулся им верхних зубов и шесть секунд дышал через нос, заставляя воздух опускаться до самого дна легких, при этом грудная клетка должна была оставаться неподвижной, а работал только живот. Потом он задержал дыхание, остановил мысли и через несколько секунд выпустил воздух на счет «десять». Подождав еще несколько секунд, вновь наполнил их воздухом.