В это уже довольно позднее время в мокром от дождя плаще появился Жюльен Несклиф и бросился на скамью рядом с Констанс, довольно небрежно кивнув Томасу Моршолду. Его намоченные волосы спутались, рыжеватая борода слиплась в узкий клин. Нетрудно было догадаться, что не только де Кресси и Фицгамелин задерживались на всю ночь в городе.
Констанс вытерла глаза:
– У тебя не очень-то веселый вид.
– Господи, неужели у тебя нет никакого другого занятия, кроме как пировать день и ночь? – Он жестом велел слуге налить ему вина. – И я не вижу, чтобы ты хоть пальцем шевельнула, чтобы помочь мне, Констанс. Тебе наплевать на то, как мне живется.
Она сразу прекратила смеяться.
– Ты прав, у меня не было ни одной удобной минуты, чтобы поговорить с королем о твоем назначении.
Он сердито пожал плечами:
– Это все проклятый епископ Солсберийский. Он ненавидит бастардов. Говорят, ему пришлось вычистить всю казну, чтобы обеспечить двадцать таких незаконнорожденных, как я. Король Генрих хотя и признает их, но осыпает проклятиями. Он говорит, что они сущая чума для Англии.
Констанс любила своего сводного брата, и видеть его в таком настроении ей было тягостно.
– Извини, это моя вина, Жюльен. Я обо всем забыла, когда приносила присягу королю.
– Ладно, не будем об этом. – Он пошатываясь поднялся, вытирая руки о камзол. – Я не нуждаюсь ни в твоем сочувствии, ни в твоих деньгах, дорогая сестра, да и не жду от тебя ни того, ни другого. – Он подобрал свой мокрый плащ и набросил его на сгорбленные плечи. – Я один из тех, кто является проклятьем для Англии, как провозглашает Роджер Солсбери. Глядя на прекрасных сыновей, окружающих короля Генриха, которые, однако, не могут быть его наследниками, трудно с ним не согласиться.
Он отошел от стола, крича, что идет искать де Кресси и Фицгамелина.
Вслед за ним поднялся и Томас Моршолд.
– Он вылитый Жильбер де Конбург. Но у вашего отца, насколько я помню, был еще один сын.
Констанс наблюдала, как брат пробирается через толпу.
– Да, у моего отца была та же проблема, что и у короля Генриха. Ни одного законнорожденного сына, только дочери.
В зал вошла вымокшая группа людей во главе с пестро разряженным человеком. Констанс едва не задохнулась от волнения.
«Неужели это Сенред?»
Присмотревшись, она увидела, что это обычные лицедеи. Она откинулась назад с чувством облегчения и разочарования. Отхлебнула вина и подумала: «Я просто сошла с ума». Она заметила, что Томас Моршолд внимательно за ней наблюдает.
Дождь прекратился ночью. На заре подул холодный ветер. Все, кто был в доме, уже готовились к возвращению в Баксборо. Каждый раз, когда они возвращаются домой, думала Констанс, проходя по людному двору, в фургонах куда больше вещей, чем при отъезде. Хотя уже тогда, казалось, фургоны были загружены сверх всякой меры.