Приподнявшись на локте, она взглянула на него.
– Сенред.
Он убрал ее руку.
– Нет, даже и не говори об этом, – сказал он, уклоняясь от ее взгляда. – Я не могу дать тебе ничего, решительно ничего. И этого уже никак нельзя изменить.
Он сел и подтянул панталоны.
– Мы должны встретиться с этим проклятым гасконцем, которого ты так высоко ценишь. Стащить его с любовного ложа, чтобы он, тайком от Клеров, собрал всех своих рыцарей в замок Морле.
Сенред встал на колени и привел в порядок свою одежду.
– Кроме того, нам нужен какой-то человек, который распространил бы слух, что графиня Морле погибла во время снежной бури, свирепствовавшей после Рождества, и что ее тело только что было найдено в тающем сугробе. Я хотел послать с этой целью Тьерри, но боюсь, что валлийская ведьма непременно увяжется за ним. В последний раз Лвид видели в Морле закованной в цепи, и я не сомневаюсь, что ее тут же опознают.
Констанс села, в упор глядя на него.
«Я не могу дать тебе ничего, решительно ничего». Его слова по-прежнему звучали в ее ушах, причиняя невыносимую боль.
Констанс провела кончиками пальцев по припухшим и влажным от его поцелуев губам.
Повернувшись, он поглядел на нее.
– Ты слышала, что я сказал?
Она с трудом кивнула.
Сенред поднялся, взял мешок и убрал в него соломенный парик и свиной пузырь.
Стало быть, он собирается оставить ее. Это для нее как нож острый, но она ничего не может поделать. Все, что он сказал, совершенно верно. Она не может скитаться с ним по дорогам, ведь он бродячий певец, графиня Морле не подходит для роли уличной потаскухи, его подруги. И еще он хорошо понимает, что она не может покинуть своих детей.
Ей хотелось зарыдать во весь голос, но глаза ее оставались сухи, и ни единого звука не вырвалось из ее груди. Она почувствовала, что ее лицо словно одеревенело.
И вдруг что-то мелькнуло за его плечом. Услышав ее приглушенное восклицание, Сенред с быстротой молнии обернулся.
Над каменной оградой виднелись чья-то голова и плечи. Черные курчавые волосы, темные глаза. Очевидно, это был охотник, ибо он положил на ограду длинный охотничий лук.
– Миледи? – Он неуверенно смотрел на них. – Неужели это вы? Мне сказали в гостинице… – Не договорив, охотник уставился на Констанс широко открытыми глазами. – Да, это она! – вырвалось у него. – Клянусь мощами святого Давида, это не мальчик, а наша леди Морле.
Прежде чем они могли его остановить, он положил одну руку на ограду и перепрыгнул через нее.
– Все, как поется в песне: «Госпожа Луна, ах, как далека от нас она…»
– И давно ты тут наблюдаешь за нами? – грозно нахмурился Сенред.