Констанс взглянула на него, затем перевела взгляд на молодого мужчину.
– Вы же знаете меня, миледи, – сказал тот. – Вы разбирали в суде мое прошение о том, чтобы мне разрешили жениться на дочери кузнеца из Неверсби. Ведь это благодаря вам она стала моей женой, милой, любящей женой.
– О господи! – Сенред поднялся с мешком в руке, его рот подергивался. – Сколько же у тебя таких вот преданных людей, Констанс? Похоже, ты успела осчастливить весь мир.
Охотник метнул на него негодующий взгляд и упал на колени перед Констанс.
– Я Ральф, егерь. Мой господин – рептонский шериф.
Теперь она его вспомнила. Черные курчавые волосы, гордый, вовсе неподобающий виллану, взгляд.
– Леди, – продолжил Ральф, – я обязан вам и своей жизнью, и своим счастьем. У нас с женой родилась чудесная девочка. С вашего разрешения мы назвали бы ее благородным именем Констанс. – Он предостерегающе взглянул на Сенреда. – Умоляю вас, дайте мне какое-нибудь поручение. Любое, какое хотите, чтобы я, недостойный, мог хоть чуть-чуть отблагодарить вас за то счастье, которым вам обязан.
Констанс могла только молча смотреть на него.
Стоявший подле нее Сенред, откинув голову, расхохотался.
Снова посыпал снег.
– Неужели нам придется ждать на улице? – Констанс продрогла до костей, а ее соломенный парик стал похож на небольшой сугроб. Сенред обнял ее за талию и прижал к себе, чтобы хоть как-то согреть. Они уже довольно долго стояли во дворе замка, возле кухни, среди толпы комедиантов, которые должны были развлечь Жюльена, Фицджилбертов и их гостей.
Празднество было устроено грандиозное: отмечая свой триумф, Клеры пригласили пограничных союзников, северных и западных аристократов, которые не были с королем во Франции. Не только двор, но и земли, примыкающие к крепостным стенам снаружи, были заполнены большим количеством людей.
Неподалеку от лицедеев, греясь у костров, стояли рыцари Клеров. Констанс исподтишка оглянулась, зная, что Эверард должен находиться где-то в замке. Ткачи задумали ввести его в пиршественный зал, переодев вилланом, чтобы он мог возглавить верных ей рыцарей Морле.
– Потерпи, – тихо сказал ей Сенред. – На кухне нет свободного места. Такова уж судьба комедиантов, что им приходится стоять под снегом и дождем, молясь, чтобы их поскорее впустили в зал.
Милая девушка – мальчик с размалеванными щеками и тенью уже пробивающейся бороды держал небольшого дрожащего песика. Племянник антрепренера, жонглер, тренировался, подбрасывая в воздух по четыре или шесть серебряных шаров. Констанс прислонилась к теплому телу за спиной, которое вселяло в нее бодрость.