Смерть Ахиллеса (Акунин) - страница 187

* * *

Лежащий смотрел пристально, будто пытался разглядеть в лице Эраста Петровича что-то очень важное. Потом заговорил. Скупыми, ясными предложениями.

– Предлагаю сделку. Я спасаю вам жизнь. Вы выполняете мою просьбу.

– Какую просьбу? – удивился Фандорин, уверенный, что у белоглазого бред. – И как вы можете спасти мне жизнь?

– О просьбе после. Вы обречены. Спасти могу только я. Вас убьют ваши же начальники. Они вас вычеркнули. Из жизни. Я не смог вас убить. Другие сделают это.

– Чушь! – воскликнул Эраст Петрович, но под ложечкой противно засосало. Куда подавалась полиция? Где Караченцев?

– Давайте так. – Раненый облизнул серые губы. – Я говорю, что вам делать. Если вы мне верите, то выполняете просьбу. Если нет – нет. Слово?

Фандорин кивнул, заворожено глядя на человека, явившегося из прошлого.

– Просьба такая. Под кроватью портфель. Тот самый. Его никто искать не будет. Он всем только мешает. Портфель ваш. Там же конверт. В нем пятьдесят тысяч. Конверт отошлите Ванде. Сделаете?

– Нет! – возмутился коллежский асессор. – Все деньги будут переданы властям. Я не вор! Я чиновник и дворянин.

* * *

Ахимас прислушался к тому, что происходило с его телом. Кажется, времени остается меньше, чем он думал. Говорить становилось все труднее. Успеть бы.

– Вы никто и ничто. Вы труп. – Силуэт сыщика начинал расплываться, и Ахимас заговорил быстрее. – Соболев приговорен тайным судом. Императорским. Теперь вы знаете всю правду. За это вас убьют. Государственная необходимость. В портфеле несколько паспортов. Билеты на парижский поезд. Отходит в восемь. Успеете. Иначе смерть.

В глазах потемнело. Ахимас сделал усилие и отогнал пелену.

Соображай быстрей, поторопил он. Ты умный, а у меня уже нет времени.

* * *

Белоглазый говорил правду.

Когда Эрасту Петровичу это стало окончательно ясно, он покачнулся.

Если так, он – конченый человек. Лишился всего – службы, чести, жизненного смысла. Негодяй Караченцев предал его, послал на верную смерть. Нет, не Караченцев – государство, держава, отчизна.

Если остался жив, то лишь благодаря чуду. Точнее Масе.

Фандорин оглянулся на слугу. Тот таращил глаза, приложив руку к ушибленному виску.

Бедняжка. Никакая голова, даже самая чугунная, такого обращения не выдержит. Ах, Маса, Маса, что же нам с тобой делать? Связал ты свою жизнь не с тем, с кем нужно.

– Просьбу. Обещайте, – едва слышно прошептал умирающий.

– Выполню, – нехотя буркнул Эраст Петрович. Белоглазый улыбнулся и закрыл глаза.

* * *

Ахимас улыбнулся и закрыл глаза.

Все хорошо. Хорошая жизнь, хороший конец.

Умирай, приказал он себе.