Отец Костаса не расслышал, но он прочитал по губам старца букву за буквой.
— Да это же адрес Кати! — взвопил Пилеменос и усомнился, — Откуда он его знает?
Спрашивать Святого Отца уже было невозможно. Тот исчез также неуловимо, как и появился. И тогда старик Пилеменос решил:
— А впрочем какая разница. Главное, что он есть у меня…
Пилеменос переписал заветный адрес на бумажку, вскочил и хлопнул по плечу ни о чем не подозревающего сына:
— Я еду, еду, еду…
Папашка шустро выбросился на улицу к лимузину, но не обнаружил в нем водителя:
— Вот черт, ну где же он?… Бывает же такое, — забегал вокруг машины Пилеменос, — Впервые за десять лет службы водитель отлучился куда-то, не отпросившись. И именно сегодня. Именно сейчас. А может быть есть еще порох в пороховницах?…
С этими словами старик сам вцепился в руль. Он не водил машину лично лет тридцать. Но Пилеменос помнил как сдавал когда-то на водительские права. Как его мурыжил занудный инструктор, приговаривая:
— Ничего. Тяжело в учении, но в бою спою. Вспомнишь еще меня добрым словом…
И старик помянул:
— Спасибо тебе. Как ты там напевал: «сцепление, газ, эх, раз, еще, раз…»
Автомобиль послушно рванулся с места. Стрелка спидометра также послушно прилегла на правый бок.
— Двести пятьдесят километров в час, — удовлетворенно отметил себе Пилеменос и чуть-чуть расслабился: — Скоро. Теперь уже очень скоро…
Он мигом пролетел семьсот восемьдесят пять километров. Вот уже мелькнул и указатель города, где жила Катя.
До ее дома оставалось каких-то два километра, когда его старые руки дрогнули. На крутом как наркомафия повороте Пилеменос не удержал руль. Лимузин откормленным пеликаном взмыл над кюветом.
Полет. Удар. Взрыв. И угасающая в пламени мысль «Неужели не успел…»
Но он остался жив. Более того: ноги-руки его были целы. Пилеменос мог шевелить ими. И даже ходить с их помощью.
Ободранный, с кровавой царапиной на лбу старик выбрался-таки из пылающего костра на центральную улицу. За его спиной мощно рванул объемистый бензобак лимузина. Но он не расслышал. Он слишком торопился.
Как один бросились к старику на помощь прохожие и проезжие. Но хромающий Пилеменос отвел их благородные руки:
— Я должен сам…
— Господи, вы? — отшатнулась от дверей Катя. На пороге перед ней стоял старый и до невозможности ободранный Пилеменос. Лоб его был расцарапан просто до неузнаваемости. По телу пузырились ожоги первой, второй и даже третьей степени.
Катя растерялась. Но лишь на мгновение. Она вспомнила обязательные во всех кафе и ресторанах тренировки по родовспоможению, промыванию желудка, а также курс ликвидации последствий опрокидывания горячих борщей, чая и грога. Сообразив, Катя бросилась к пострадавшему с карманной аптечкой: