Айша указала было рукой за угол:
— Там есть неплохой китайский ресторан…
Но ее неожиданно прибил по плечу Гнудсон:
— А может, вы вдруг хотите вкусить самой разнастоящей негритянской еды с пылу с жару? Приглашаем вас к нам на пирог с кроликом…
— Пирог с кроликом, — плотоядно задумалась Чикита, — Как это романтично: пирог с кроликом и Большим Оленем… Хочу-хочу…, — захлопала она в ладоши.
— Замечательно, Чикита. Я тоже никогда не ел разнастоящей негритянской еды, — поддержал ее Большой Олень, сглатывая все прибывающую слюну.
Гнудсон же еще подлил масла в огонь:
— А на десерт у нас игра… Но правила мы вам потом объясним. А то, еще передумаете…
И они быстренько и вчетвером вломились к родителям Гнудсона, где уже во всю шел пир горой.
Первый, недождавшийся гостей пирог был давно съеден в полприсеста. В один присест доедался второй. По заданной программе румянился в печи третий.
— Какие у нас сегодня гости, — обняла толстушка Рони каждого из пришедших. — Сплошной верхний свет. Присаживайтесь и будьте как у меня дома. Расслабьтесь, вкушайте и переваривайте…
— Да уж, давненько к нам не забредали официальные делегации, — троекратно расцеловал всех крест на крест Джони и прослезился на сторону.
— Какие чистенькие, — кусали, щипали и исподтишка мазали кетчупом гостей Бобби, Чарли, Кристи и Молли.
— Угощайтесь, — вытащила Рони из духовки вовремя подошедший пирог. А когда гости набросились на отменно запеченного под тестом кролика, поманила Гнудсона на кухню.
— Да, мама…, — выскочил он из-за стола, крепко сжимая в кулаке перченую добычу.
Рони наставила руки в боки:
— И что ты удумал, сынок?
— Мама, что беспокоит тебя, ням-ням? — с полным ртом непонимающе пожирал ее глазами Гнудсон.
— Это твоя девушка? — указала Рони сквозь щель в занавеске.
— Чикита? Нет, упокой господи, — чуть не поперхнулся инспектор, — Она невеста то ли нефтяного миллионера, то ли вот этого дипломата. Мне она не по зубам…
Рони облегченно дыхнула:
— И слава богу. Смотри, какая она худая и прожорливая…
Гнудсон пытался глотать крольчатину без лишних слов:
— Ну что ты, мама. Чикита далеко не худая. В самый раз по антропологии — не убавить, не прибавить и грамма. А то, что ест таким манером, так просто люди оголодали на своей нервной работе…
— А эта? — Рони снова ткнула пальцем в занавеску.
— Айша? — остановил жевательные фрикции сын, сделал паузу и утвердил: — Да, но, увы, она еще не стала моей…
— О, господи, и не дай бог…, — затрясла всей своей квашней Рони, — Зачем тебе эта желтая? У них свои законы — у нас свои. Мы же имеем совершенно разные культуры, мировоззрения, моральные и социальные ценности, материальные стимулы… И кожа у нас разная. Она желтая и должна выйти за желтого. Ты черный и должен жениться на черной… Или хотя бы на такой смуглой как Чикита… Но какая она худая, эта Чикита, килограммов семьдесят не больше…