— А ведь этого может и не произойти! Вот будет здорово вам с Мишелем утереть нос проклятому язычнику Саладину! Попробовать всегда можно!
— Это как? — не понял Гунтер, — Мы же не короли и не герцоги! Кто станет нас слушать?
— Добиться можно многого, — отмахнулся отец Колумбан, — главное захотеть.
Когда Гунтер совершенно выдохся и захотел спать, отшельник отпустил ему грехи, сказав потом:
— Значит так. Утром я вас подниму и отправлю в замок. Соберете нужные вещи, возьмете лошадей, прихватите какую-нибудь верховую скотинку для меня, и заедете сюда.
— Зачем? — удивился германец, — Куда-то отправляетесь?
— Провожу до полдороги, — ответил святой Колумбан. — Хочется посмотреть на твоего дракона. Верней, на са-мо-лет. Может, получится к хозяйству приспособить.
После этих загадочных слов святой отвернулся к стене и почти сразу захрапел.
«Здорово все-таки водить знакомство с настоящим святым, бароном-феодалом и даже дьяволом, — задремывая, подумал Гунтер, — кто бы мог подумать…»
Когда все уснули, из небольшой норки за очагом вылез мохнатый бурый домовой и, забравшись на стол, допил оставшееся в кружке отшельника ячменное пиво.
Все утро было наполнено беготней. С превеликим трудом отец Колумбан растолкал сэра Мишеля и оруженосца, напоил жаловавшегося на головную боль после удара посохом Гунтера неким целительным, но исключительно гадостным на вкус отваром, и вытолкал обоих за дверь, приказав вернуться до полудня. Едва заявившись в замок Фармер, сэр Мишель поднялся к барону, сказал, что они с оруженосцем уезжают в Аржантан и попросил дать необходимое снаряжение. Барон Александр отослал сына вместе с оказавшимся рядом Жаком вниз, сказав слуге помочь сэру Мишелю собраться, а сам вызвал к себе Гунтера. В чем состояла беседа, германец рыцарю не признался, но это было и так понятно: Гунтер вышел из комнаты господина барона с парой увесистых кошелей набитых золотом. Наверняка батюшка сэра Мишеля приказал оруженосцу сына то же, что приказывал ранее Жаку — беречь каждую монету, а сэру Мишелю выдавать деньги только по самой насущной надобности. По расчетам барона Александра золота должно было хватить и на приличный доспех да доброе оружие, и на дорогу.
Однако, оставаться совсем невооруженным рыцарь никак не желал. Потому со стены нижнего зала замка были сняты старенькая, хотя и вполне приличная кольчуга да пара мечей. Один из норманнских клинков предназначался Гунтеру, но германец решительно воспротивился — обращаться с холодным оружием он не умел, и надеялся пока лишь на автомат да «Вальтер», в обойме которого сейчас не было и единого патрона. Поминая недобрыми словечками Лорда, оруженосец запихнул пистолет в седельную сумку, оставив при себе только вороненый «Шмайссер». В эти неспокойные времена лучше таскать оружие с собой, благо неприятных субъектов, вроде Понтия Ломбардского, по дорогам шляется предостаточно. Да еще этот загадочный субъект, Лордом посланный…