Они свернули с тракта и поехали по дороге, ведущей к воротам замка. Целиком положившись на дипломатические способности рыцаря, Гунтер не проронил ни слова за все то время, пока сэр Мишель разговаривал со стражей, а потом отвечал на бурные приветствия хозяина — радушного здоровяка с густой светло-соломенной шевелюрой и рыжими щетинистыми усами, который был несказанно рад видеть подросшего и возмужавшего отпрыска своего доброго друга.
За трапезой, после рассказов о своих похождениях, сэр Мишель незаметно перевел тему на интересующего его человека и спросил:
— Сэр Уилфрид, не останавливался ли у вас день-два тому назад некий сэр Понтий Ломбардский… — он не договорил, потому что хозяин замка сдвинул кустистые светло-рыжие брови и проговорил:
— Бывал, бывал… Черный такой, лицо у него странное, ровно у лошади.
— Да, да! — сэр Мишель подался вперед, внимательно глядя на сэра Уилфрида, который неохотно продолжал:
— Я его не стал пускать в замок, хотя он и был ранен… Уж больно непочтительно обошелся с моими людьми. А вам-то он зачем?
— Нужен, — сэр Мишель опустил глаза, показывая, что не хочет говорить большего. — Сэр, не могли бы вы сказать мне, куда он направился потом, если это, конечно, известно вам.
— А как же, известно! — криво усмехнулся барон и, усмехнувшись в жесткие усы, добавил: — Ладно, раз не хочешь говорить дяде Уилфри, почто тебе понадобился эдакий мерзавец, расскажу я тебе все, что знаю.
Выяснилось, что в ту ночь, когда сэр Мишель и Гунтер расположились возле самолета, сэр Понтий Ломбардский в компании жутковатых сарацинов подъехал к замку Ле-Небур, ухватил какого-то крестьянина, имевшего неосторожность возвращаться домой в столь позднее время и стал выспрашивать у него, кто живет в замке. Видимо, не удовлетворившись почтительностью простолюдина, рыцарь отблагодарил его зуботычиной и направился к воротам. Не долго думая, крестьянин бросился к потайной калитке в стене, вроде той в Фармере, куда сэр Мишель спроваживал своих любовниц, и успел предупредить хозяина замка о грубом и злобном господине, который со своими нечестивыми слугами хочет проникнуть в замок. У ворот Понтия встретил вооруженный увесистым мечом сам сэр Уилфрид с четырьмя здоровыми молодцами и посоветовал ему поискать другой ночлег, а заметив, что рыцарь, совершенно неучтиво сыпавший проклятиями, ранен, указал ему путь к лекарю, жившему в ближней деревне.
— Нет, ну какой хам! — распалившись воспоминанием о Понтии, возмущенно вскричал сэр Уилфрид и хлопнул кулаком по столу. — Такие выродки не достойны носить рыцарские шпоры и позорят наше высокое звание!