Когда старик рассказывал про рану, сэр Мишель покосился на Гунтера, и тот согласно кивнул головой — описание в точности совпадало с виденными им сотни раз пулевыми ранениями.
Сэр Мишель попытался выспросить, не говорил ли рыцарь каких-либо имен или названий, но старик раздраженно отмахнулся и перекрестился:
— Упаси меня Бог повторять то, что слетало с его языка! Не помню я никаких имен, не было у меня желания вслушиваться в его нечестивую брань… Многих я лечил, и многие ругались, терпя боль, но этот…
Тогда сэр Мишель быстро перевел разговор на другую тему:
— Последний вопрос, милейший. Тебе ведь пришлось снять с рыцаря одежду, когда ты обрабатывал его рану.
— Да он сам изволил содрать с себя кольчугу и рубашку, уселся на мою постель и велел: «Лечи!», — лекаря понемногу начинал утомлять этот непонятный допрос, но выказать неудовольствие он не посмел.
— Так вот, не заметил ли ты какой-нибудь метки на его плече? — осторожно спросил сэр Мишель.
— Метки? — недоуменно переспросил старик. — Не было никакой метки… Может быть, рана эта странная…
— Нет, нет, — нетерпеливо перебил его сэр Мишель. — Татуировка, вот что я имею в виду. Она должна быть небольшой, на правом предплечье.
Лекарь задумался, потом медленно покачал головой:
— Нет, ничего подобного я не заметил, да и не всматривался. К сожалению, господа, точно я сказать не могу, — лекарь развел руками.
— Что ж, спасибо и на этом, — сказал Гунтер, пресекая дальнейшие расспросы, которые сэр Мишель хотел было учинить старцу. Он уже понял, что здесь ничего путного узнать нельзя.
По дороге к Руану, когда замок Ле-Небур остался далеко позади, сэр Мишель нарушил задумчивое молчание, тянувшееся с того момента, как они покинули деревню и выехали на тракт:
— Выходит, что Понтий не тот, за кого мы его приняли, раз татуировки у него нет.
— Это еще неизвестно, есть ли она у него или нет, лекарь ведь ничего не заметил. К тому же, остаются еще его слуги-сарацины, у них-то никто наличие татуировки не проверял, — ответил Гунтер. — А потом Понтий может быть послан вместе с ассассинами тем самым христианским владыкой, что задумал убийство, для отвода глаз.
— Или как их проводник, — добавил сэр Мишель. — Хотя стал бы нанятый для такого дела человек привлекать к себе столько внимания. Возможно, он и сам не знает, с кем связался.
— Или знает, потому и злится, что выхода у него нет, мало ли чем эти нечестивцы могли его запугать, — подхватил Гунтер.
— Никто не может запугать христианского рыцаря! — провозгласил сэр Мишель, гордо выпрямившись в седле. — Никто, даже Саладин или сам сатана… Или ставленник Лорда, черт его дери!