Вестники времен (Мартьянов) - страница 315

— Ты посмотри, — серый ткнул собутыльника локтем. — Человек! Помнишь, про которого я тебе рассказывал? Он посейчас в нас не верит, представляешь?

— Да верю я! — ошарашенно сказал Гунтер. — А ты тот самый, из замка?

— Ага, — кивнул домовой. — У вас сегодня праздник, я и пришел в гости. Какую гадость вы, люди, пьете!

— Спирт, — отрешенно пояснил оруженосец. — Сгущенное вино. Слушай, а можно тебя потрогать?

— Во дает! — хихикнул бурый, живший у отца Колумбана. — Все-то ему потрогать нужно!

— Ну давай, — сказал серенький в полоску и протянул переднюю лапку. — Держи!

Гунтер пожал маленькую, тонкую ручку, покрытую мягкой шерстью и снова уставился на домовых, разглядывая нежданных гостей будто редкие экспонаты в Берлинском музее.

— Поверил? — спросил серый. — Прекрасно! Тогда и я в тебя поверил. Выпьешь с нами?

История первая, завершение

Круг замыкается

Ветер воздвигнет громады седых облаков,
Чтобы немедля рассеять в лазури небес.
Выстроят зодчие замок на веки веков…
Годы мелькнут — на развалинах вырастет лес.
Двое клянутся в любви до скончания лет
И с упоением верят друг другу, хотя
Сдержат, не сдержат они свой красивый обет —
Кто это вспомнит всего лишь полвека спустя?
Наша покорность судьбе, или споры с судьбой,
Духа порывы и жизни размеренный труд,
Страсть и надежда, и вера водившая в бой, —
Пыль на ветру. Мимолетная пыль на ветру…
Черная вечность безлико глядит мимо нас.
Мчатся песчинки — гордыня, веселье и страх,
Мчатся, мерцая, и гаснут в положенный час…
Скоро утихнет и ветер, взметающий прах.
Совести груз (ибо каждый успел нагрешить),
Кривда и правда, венец или бремя оков,
Суетный скарб или чистые перлы души —
Все это тени плывущих в ночи облаков…
Наги войдя, мы окончим свой путь налегке.
Разницы нет между тем, кто взыскует небес —
Или всю жизнь копошится, как червь в нужнике…
Пыль на ветру…
Или разница все-таки есть?..[17]

Дугал, как впрочем, и всегда, был неподражаем.

Едва блекло-желтый диск осеннего солнца с натугой выполз из-за лесов на востоке, неугомонный шотландец раскрыл глаза, с хрустом потянулся, отбросил клетчатый плед и шумно зевнул. Затем он поднялся со скамьи, обвел затуманенным взглядом жилище отшельника, проворчав под нос что-то о «гнусных паковых сидах» и, оправив короткую рубаху, в которой спал, двинулся к выходу из землянки. По пути Дугал, разумеется, споткнулся о бесчувственное тело Гая, свернувшегося калачиком возле стола. Ноттингамскому рыцарю, впрочем, все было безразлично — возвести сейчас трубы архангелов Страшный Суд, он бы и то не проснулся.

— Разожги очаг и поставь котел с водой на огонь, — послышался из дальнего угла слабый голос отца Колумбана. — Уж прости, я еще посплю…