Только хорошо тренированной памятью.
К ней и следовало обратиться.
Всего ТГ прислал восемь писем.
Первое – про екатериноградского губернатора Богданова. Поступило вскоре после неудачного покушения на Храпова, 23 сентября минувшего года. Нивесть откуда появилось на обеденном столе конспиративной квартиры на Фонтанке. Напечатано на машине “ундервуд”.
Второе – про жандармского генерала Селиванова. Само собой обнаружилось в кармане Гринова пальто 1 декабря минувшего года. Дело было на партийной “свадьбе”. Пишущая машина – снова “ундервуд”.
Третье – про Пожарского и неведомого “важного агента”, который оказался членом заграничного ЦК Стасовым. Нашлось на полу в прихожей квартиры на Васильевском 15 января. Пишущая машина та же.
Четвертое – про Храпова. На колпинской даче. Емеля подобрал записку, обернутую камнем, под открытой форточкой. Это было 16 февраля. ТГ опять воспользовался “ундервудом”.
Итак, первые четыре письма были получены в Петербурге, причем между первым и последним миновало почти пять месяцев.
В Москве же ТГ залихорадило: за четыре дня – четыре послания.
Пятое – про предательство Рахмета и про то, что Сверчинский ночью будет на Николаевском вокзале. Пришло во вторник, 19-го. Опять, как со “свадьбой”, загадочным образом оказалось в кармане висящего пальто. Машина сменилась, теперь это был “ремингтон №5”. Очевидно, “ундервуд” остался в Питере.
Шестое – про полицейскую блокаду у железнодорожных пакгаузов и про новую квартиру. Это было в среду, 20-го. Письмо принес Матвей, кто-то незаметно подсунул ему конверт в карман тулупа. Напечатано на “ремингтоне”.
Седьмое – про Петросовские бани. Брошено в почтовую щель 21 февраля. “Ремингтон”.
Последнее, восьмое, заманивающее в ловушку, поступило тем же образом. Было это вчера, в пятницу. Машина – “ремингтон”.
Что же из всего этого следует?
Почему ТГ сначала оказывал бесценные услуги, а потом предал?
Потому же, почему предают другие: был арестован и сломлен. Или был раскрыт и сам стал жертвой провокации. Неважно, это второстепенное.
Главное – кто он?
В четырех случаях из восьми ТГ или его посредник находился в непосредственной близости от Грина. В остальных четырех подобраться к Грину почему-то не захотел или не смог и действовал не изнутри, а снаружи: через открытую форточку, через дверь, через Матвея.
Ну, в Колпине понятно: после январского экса Грин объявил группе карантин – сидели на даче, никуда не выходили, ни с кем не встречались.
В Москве же ТГ имел прямой доступ к Грину всего в одном случае, 19 февраля, когда Козырь проводил инструктаж перед нападением на карету экспедиции государственных бумаг. Затем ТГ по какой-то причине прямого доступа лишился.