– А между тем квартирка недурна. Поди, рублей тридцать в месяц?
– Двадцать пять. Только не они снимали, где им. Оплачивал господин Благовольский, Сергей Иринархович.
– Кто таков?
– Не могу знать. Так в расчетной книге прописано.
Прислушиваясь к этому разговору, Коломбина вертела головой по сторонам – пыталась угадать, где именно со – стоялось венчание со Смертью. И в конце концов нашла, с карнизного крюка свисал хвост обрезанной веревки.
На грубый кусок железа и растрепанный кусок пеньки смотрела с благоговением. Боже, как жалки, как непрезентабельны врата, через которые душа вырывается из ада жизни в рай Смерти!
Будь счастлив, Аваддон! – мысленно произнесла она и положила букет вниз, на плинтус.
Подошел азиат, неодобрительно поцокал языком:
– Горубенькие цветотьки нерьзя. Горубенькие – это когда утопирся. А когда повесирся, надо ромаськи.
– Тебе, Маса, следовало бы прочесть «Любовникам Смерти» лекцию о чествовании самоубийц, – с серьезным видом заметил Монте-Кристо. – Вот скажи, какого цвета должен быть букет, когда кто-то, к примеру, застрелился?
– Красный, – столь же серьезно ответил Маса. – Розотьки ири маки.
– А при самоотравлении? Азиат не задумался ни на секунду:
– Дзёртые хридзантемы. Бери нет хридзантем, модзьно рютики.
– Ну, а если взрезан живот?
– Берые цветотьки, потому сьто берый цвет – самый брагородный.
И узкоглазый молитвенно сложил короткопалые ладошки, а его приятель одобрительно кивнул.
– Два клоуна, – с презрением бросила Коломбина, последний раз взглянула на крюк и направилась к выходу.
Кто бы мог подумать, что франт из Аваддоновой квартиры встретится ей вновь, да еще не где-нибудь, а в доме Просперо!
Он выглядел почти так же, как во время предыдущей встречи: элегантный, с тросточкой, только сюртук и цилиндр не черные, а пепельно-серые.
– Здравствуйте, с-сударыня, – сказал он со своим характерным легким заиканием. – Як господину Благовольскому.
– К кому? Здесь таких нет.
Лица Коломбины он в полумраке разглядеть не мог, а вот она сразу его узнала – под козырьком крыльца горел газовый светильник. Узнала и ужасно удивилась. Ошибся адресом? Однако какое странное совпадение!
– Ах да, прошу извинить, – шутливо поклонился случайный знакомец. – Я хотел сказать: к господину Просперо. В самом деле, я ведь строжайше предупрежден, что здесь не принято называться собственным именем. Вы, верно, тоже какая-нибудь Земфира или Мальвина?
– Я Коломбина, – сухо ответила она. – А вы-то кто?
Он вошел в прихожую и теперь смог разглядеть ту, что открыла ему дверь. Узнал, но не выказал ни малейшего удивления.