Она не искала ничьего общества, не приглашала к себе прежних приятельниц, молодых девушек, которые ее обожали и считали своей королевой и чьи шляпки и перчатки так часто фигурировали в ее счетах из галантерейного магазина, потому что если кто-нибудь из этих милых поклонниц помогал ей выбрать головной убор, в то же время бросая жадные взгляды на сияющее изделие из искусственных роз и итальянской соломки, или украшенную страусовыми перьями шапочку из тончайшей, словно кружево, металлической сетки, то для Грейс было естественно настоять на покупке этого чуда несмотря на протесты. Она щедро рассыпала подобные дары и забывала о них, а вспоминала только тогда, когда получала счет от хозяйки модного магазина.
«Неужели я так много могла истратить на шляпки за один сезон? Ах, да, я подарила одну Кейт Холлоуэй, а Эмили Лэшвуд – веер из страусовых перьев, а Лоре Вейн боа из них и дюжину бальных перчаток. Как я могла обо всем этом забыть, о такой массе вещей?» А теперь эти Лоры, Эмили и Кейт обожали других покровительниц, которые существенно экономили им карманные деньги, выдаваемые родителями и легко и весело примкнули к тем, кто думал плохо о леди Перивейл.
– Мы даже никогда особенно близко не были знакомы с ней, – объясняли они друзьям, которые прежде видели их в ее ландо или оперной ложе три-четыре раза в неделю.
А ее ложа была одной из самых великолепных, очень просторная и почти в центре зала. Грейс любила музыку и отсутствовала только иногда, если давали «Травиату» или «Трубадура» со случайным составом. Именно в опере всем бросалось в глаза, насколько, очевидно, продвинулся в своем внимании к ней полковник Рэннок. Ей нравилось приглашать его в оперу, потому что в их вкусах было много общего. Он сам был прекрасным музыкантом, а его критическое чутье делало таким интересным путешествие по лабиринтам вагнеровской музыки, И тогда все видели как их головы близко склоняются друг к другу над барьером ложи, и она слушает его как зачарованная. Людям немузыкальным такое углубленное исследование оркестровок казалось лишь хитроумной уловкой, чтобы можно было без помех, шепотом обменяться интимными признаниями, приблизив губы к душистым локонам или шее, сверкающей бриллиантами. Известно, какой здесь лейтмотив, судачили мужчины в креслах партера и были уверены, что леди Перивейл намерена выйти замуж за полковника Рэннока, наперекор всему, что говорят о нем дурного.
– Если бы в прошлом году она не вела себя с ним так отчаянно смело, никто бы не поверил слухам, – говорили люди, поверившие сплетне безоговорочно и сразу.