– Да, работающие здесь не могут тратить время попусту, – согласился Фонс.
– Конечно, нет. Величественное здание – великолепное учреждение – замечательные умы, все эти полицейские, но их должно быть в три раза больше. А? Что вы думаете на этот счет, Фонс?
– Да, сэр, несомненно, их должно быть больше, если на то пошло.
– Но этого не будет, нет, это, конечно, не пройдет.
Ведь это значит лишний пенни годового налога. Хотя мы потеряем шиллинг, не решая так долго этот вопрос.
– Речь должна идти о лишней полукроне, если делать все как следует, сэр.
– Верно, верно, Фонс. Но это утопия, ведь налогоплательщику едва хватает на хлеб насущный. Ну, я хочу сразу же представить вас моей теще, которая все вам расскажет о своем недостойном сыне. Он негодяй, Фонс, и не стоит и сотой доли того беспокойства, которое испытывает все время старая леди. Она живет у Букингемских ворот. Пройдемся туда?
– Разумеется, сэр. Можно узнать, есть ли особые причины для такого беспокойства со стороны миссис Рэннок, и с какого времени она стала беспокоиться?
– Видите ли, Фонс, Рэннок уехал из Англии в марте, в конце марта, он должен был отправиться на Клондайк – безумная затея, как и все его поступки, и с того самого дня по сегодня никто из его знакомых, насколько мы знаем, не получил от него ни строчки.
– Разве это так странно, сэр? Я бы не стал этому удивляться. Ведь если человек моет золото среди тысяч других искателей приключений и все время рискует замерзнуть насмерть или, в лучшем случае, быть убитым, он вряд ли станет очень беспокоиться насчет переписки со своими близкими.
– Да, несомненно, это опасная и жестокая жизнь, и, все-таки, мне говорили, что они получают почту и каким-то образом сами сносятся с цивилизованным миром, и, какой бы негодяй Рэннок ни был, у него в привычках писать матери три-четыре раза в год, а то и чаще. Думается, он питает к ней некоторую нежность. – Но вот вы сами увидитесь со старой леди, и она сама вам обо всем расскажет, – заключил свое пояснение майор Тогуд, – так что больше на сей счет я не скажу ни слова. – Но, несмотря на это замечание, он продолжал говорить без остановки всю дорогу до Букингемских ворот.
Достопочтенная миссис Рэннок, вдова капитана Рэннока, второго сына лорда Киркмайкла, жила в доме времен королевы Анны. Дом отличался узким фасадом, обращенным к Веллингтонским казармам. Это был самый маленький из всех домов в этом фешенебельном квартале, велика была только арендная плата, но миссис Рэннок большую часть жизни прожила при дворе. Когда-то она была молоденькой фрейлиной у своей такой же молодой царственной госпожи и вряд ли смогла бы существовать вне этой разреженной атмосферы. Изысканность и утонченность были для нее столь же необходимы, как воздух и вода для обыкновенных смертных. Она бы зачахла в вульгарной обстановке. Ее насущные потребности были эфемерны, но окружающая обстановка непременно должна была соответствовать привычкам высокородной леди. И все в доме являлось верхом совершенства. Мебель – изделия Шератона и Чиппендейла, изготовленные на заказ этими знаменитыми мастерами XVIII века, – была семейной реликвией, например, великолепное бюро в стиле «буль», поспешно вывезенное из предместья Сен-Жермен в дни революционного террора во Франции, когда Париж был залит невинной кровью и знать бежала, спасаясь от разорения и смерти.