— Да я сплю с тобой!
— Но знаем об этом только мы с тобой! — Максим так кричал, что голос сорвался на хрип.
Лучше всего было сейчас разрыдаться. И Настя разрыдалась.
— Пока! — убедившись, что он слышит, как она плачет, Настя повесила трубку.
Вскоре он перезвонил.
— Настя, прости меня… — покаялся Макс. — Я просто не ожидал, что стану частью всего этого… Я не привык.
— Н-да, — сопела Настя.
— Я не хотел тебя обидеть, просто для меня это был шок.
— Понимаю.
— Настя!
— Ну что «Настя»?! — взорвалась она. — Почему я-то должна сочувствовать тому, что ты расстроился и захотел меня оскорбить?
— Ну…
— Макс, меня зовут, извини.
Вечером Максим снова был на линии.
— Может, лучше мне приехать? — с заискивающими нотками в голосе произнес он.
— Не стоит, — холодно ответила Настя. — Ты ведь помешаешь мне встречаться с любовником.
И это была чистая правда. Секс с Довченко вышел на новый виток, и прерывать связь именно сейчас было бы чертовски обидно.
Конечно, это жуткое свинство. Она любит Максима. И придушит каждого, кто захочет его убедить в том, что она ему не верна.
Но Паша… Ну, невозможно удержаться! Это ведь не просто мужчина от нечего делать — это мужчина, из-за которого у нее волосы по всему телу встают дыбом, кружится голова — хочется рухнуть на землю и… раздвинуть ноги. Рядом с ним она могла думать только о сексе — совсем себя не контролировала, и это часть ее личности — слишком много эмоций, иначе бы она не была тем, кем была.
И с Пашей не хочется никаких отношений — только химия, чистый секс.
— Макс, я жутко соскучилась, — от всего сердца призналась Настя. — Но я это уже проходила. Ты приедешь, повсюду будет Довченко, ты примешь мрачный вид, я стану нервничать, Довченко начнет нервничать, по вечерам мы будем выяснять отношения… Съемки превратятся в платформу для личных разборок. Если ты хорошо подумаешь и пообещаешь, что я не замечу ни малейшего недовольства с твоей стороны, — приезжай. Но ты должен понять — сейчас для меня работа на первом месте. И я готова с тобой поссориться, если ты будешь нам мешать.
Макс подумал и сказал, что приедет через пару недель.
— А что там с Галиным сценарием? — напомнил он.
— Да ну его к черту! — отмахнулась Настя. — Решим, когда я приеду в Москву.
Она отключила мобильный и прокралась к Паше, где они до утра не могли оторваться друг от друга. Настя ощущала подъем и влюбленность — не настоящую, которая вынуждает нас переживать и страдать, а легкий, пьянящий восторг плотской любви, ни к чему не обязывающей, прекрасной, как рассвет, — и столь же короткой.
В конце концов, кто сказал, что она не может иметь все?