«Да никто!»? Она с ним с четверть часа мило беседовала, а сейчас он — «никто»?!
Да уж… Этим Даша ее всегда раздражала — она была снобом, хоть и старалась это скрыть, правда, лишь из вежливости, которой ее, видимо, все-таки обучили мама и папа.
«Никто» — для Аксеновой были все, кроме творческих людей. В таком вот порядке: ученые, люди искусства, американская команда «Тачки на прокачку».
В обществе «просто людей» Даша откровенно скучала — говорила, что устала прислушиваться к заимствованным суждениям.
Она, Оксана, разумеется, была «никем», что вносило в их общение определенный напряг.
— Ну что, поехали? — одернула ее Даша.
— Э-э-э… — замялась Оксана.
— Хочешь остаться? — предположила хозяйка. — Я пришлю за тобой Валеру.
Валера — это водитель.
И Даша уехала.
Из толпы вынырнул шэф-редактор одного из московских издательств — пожилой мужчина со старомодными манерами.
— Оксаночка! — воскликнул он, схватил ее руку и лобызнул. — А где Дарья Викторовна?
— Только при ней не называйте ее Викторовной, о’кей? — хмыкнула Оксана. — Она на дороге к дому.
— У Дарьи… гм… не возникло желание что-нибудь для нас написать? — поинтересовался Виталий.
Смешно! В этом издательстве Даша опубликовала первую книгу, которую издали в мягкой обложке, а продавали, казалось, только в подземных переходах и метро. Даше предложили самые невыгодные условия, и как она ни молила хоть на один процент повысить ей гонорар, тот же самый Виталий уверял, что ей не следует бросать постоянную работу, так как на литературе Даша много не заработает — таких авторов, как она, пруд пруди, за десяток дают рубль в базарный день.
А теперь вот «ничего личного — только бизнес» — не будет ли Дарья Викторовна столь благолюбезна, чтобы опубликовать у нас хотя бы рассказ, хоть лично подписанный чек по кредитной карте…
Даша рассказывала Оксане, как этот Виталий вопрошал:
— Ну вы можете объяснить, чем ваш роман отличается от других? Что в нем такого особенного? Вы вообще уверены, что он будет продаваться?
И все это вдруг заинтересовало его уже тогда, когда контракт был подписан.
Оксана не могла сдержать некоторое злорадство — прав был Виталий в своих сомнениях (да кто же знал, что эта белиберда станет такой популярной?!), но при этом понимала, что на месте Даши мог быть кто угодно: Пелевин, Толстая, Улицкая, Быков… Если у человека один-единственный ориентир — Федор Михайлович Достоевский, вряд ли его заинтересуешь современной литературой.
— Захар? — закричала Даша. — Ну что ты не берешь трубку!
— Я был в ванной, — пояснил он.
— Что делаешь?
— Жду твоего звонка, — усмехнулся он.